Фартовые ребята

— Сотрудничество, — улыбнулся основной, — как говорят в некоторых государственных структурах. Причем очень простое по исполнению. Ты оставляешь в гардеробе куртку, идешь заниматься, потом возвращаешься и находишь среди мелочи одну старую пятикопеечную монету образца 1961 года. После этого ты, как обычно, садишься в ваш ЦТМОвский транспорт и возвращаешься на волю. Доезжаешь до своей остановки метро, выходишь и видишь справа от киоска с молочными продуктами бомжевидного старика в матросском бушлате с черной повязкой на глазу. Он продает «Вечерку». Ты ему говоришь: «Привет Билли Бонсу!» и вместе с деньгами за газету подаешь пятак. Он тебе подает свернутую «Вечерку», в нижнем углу которой между листами заложен точно такой же пятак. Этот пятак ты на следующий день берешь с собой в ЦТМО и оставляешь в куртке. А вечером опять везешь Билли Бонсу. Ну и так каждый рабочий день. Вознаграждение — 500 баксов в месяц. Наказание за предательство — смерть твоя лично и родителей. Если сейчас откажешься — то же самое. Выбор простой. Выберешь первое — через полчаса будешь дома с двумя «Франклинами» на кармане. Выберешь второе — увидишь, как твоих родителей убивают, а сам умрешь — не приведи Господь никому.

— А что будет, если меня Баринов или его охрана разоблачит?

— Вот это будут чисто твои проблемы. Но догадываюсь, что если завалишься, он тебя тоже не пощадит. Кстати, ежели рассчитываешь прямо завтра нас заложить, подумай и о том, что ему такой засветившийся уже не нужен. Поэтому он либо уберет тебя сразу и бесследно, либо сделает из тебя спецсубъекта подопытного. А это, может быть, даже хуже смерти. На раздумье пять минут, решай свою судьбу.

Никита подумал: нет, не блефуют эти молодцы. И сделают именно так, как обещают. Сперва расправятся с родителями, повинными лишь в том, что произвели на свет такого непутевого сына, а потом и его, Никиту, уничтожат не самым гуманным способом. Но если согласиться и стать связником между этой конторой и ее агентом, засланным в ЦТМО, придется все время ходить по лезвию ножа. Ведь ясно: этот самый агент, от которого будет приходить монета, должно быть, не имеет права покидать пределы ЦТМО, а кроме того, лишен других средств связи. Точнее, может, и не лишен, но пользоваться ими не может по причине контроля, который осуществляет за ним СБ ЦТМО. И если он, допустим, уже на подозрении, то СБ следит за каждым его шагом. В том числе, запросто может засечь, что он в неурочное время заходит в гардероб, чтоб подбросить в Никитин карман монету. А монета, конечно, представляет собой контейнер для информации. Микропленки там какой-нибудь, проволоки с магнитной записью, а может быть, там и вовсе маленький лазерный диск лежит… Так вот, если этого типа запеленгуют, а потом поглядят, куда он свою монетку подбрасывает, то Никитина песня спета. Отследят всю цепочку, вычислят, к кому приходит монетка, а потом ликвидируют. Или начнут подбрасывать тому шпиону неверные сведения. А здешние ребята, конечно, подумают, будто их Никита заложил… Вот влип!

— Кончилась пятиминутка, — объявил основной. — Да или нет?!

— Да, — ответил Никита, — какой же дурак скажет «нет» при таких условиях?

— Справедливо, — кивнул тот, — на то и рассчитывали. Конечно, бывают и такие ребята, которые мать-отца не любят и не жалеют. Мы-то знаем, что ты не такой, но все-таки, чтоб у тебя никаких мыслей насчет того, чтоб сбежать куда глаза глядят, не было, ты нам сейчас подпишешь чистосердечное признание. Ты ведь совсем не чистенький студент, верно? За тобой трупы есть, и даже много… На, прочитай, а потом на каждой страничке подпишешь: «С моих слов записано верно».

И подал Никите несколько листов бумаги под скрепкой. Никита неловко взялся скованными руками за край листа, и основной повелел своим барбосам:

— Снимите браслетки, мешают…

Один из охранников распахнул куртку, выдернул из-под ремня пистолет, снял с предохранителя и приставил ствол к затылку Никиты, предупредив:

— Только рыпнись!

Второй достал ключик, нагнулся и открыл наручники. Никита потер запястья, на которых отпечатались лиловые полосы, повертел кистями и взял бумаги по-нормальному, все еще чуя затылком сверляще-холодное прикосновение пистолетного ствола.

— Убери пушку! Еще нажмешь невзначай… — приказал основной, беспокоясь не столько за Никитино, сколько за свое личное здоровье, потому что сидел он прямо напротив Никиты и при выстреле пуля, пролетев сквозь череп Ветрова, могла бы угодить основному в брюхо.

Охранник торопливо сунул оружие за ремень. Никита успел краешком глаза увидеть, что флажок предохранителя на «Макарове» стоит горизонтально…

Ветров по жизни очень мало имел дела с милицией и иными органами, а потому не мог судить о том, насколько правильно с точки зрения юридической формы сочинен данный документ. Во всяком случае, выглядел он солидно, был напечатан на каком-то вызывающем уважение бланке с двуглавым орлом. Впрочем, форма Никиту интересовала мало. Гораздо интереснее было ознакомиться с содержанием.