Фартовые ребята

Тем не менее Механик предпочел свои ресурсы не задействовать, а получить взрывчатку от заказчиков. Сделал он это по двум причинам. Во-первых, это было все-таки проще, чем сейчас, когда снег еще не сошел, но уже начал таять, лазить на болота и озера. А во-вторых, Механик слыхивал, что хорошие спецы могут по всяким ошметкам от взрыва, чуть ли не по копоти, определить, какая взрывчатка применялась и когда была изготовлена. Возможно, даже разобраться, на каком заводе ее выпускали, куда поставляли и где ее, в принципе, могли свистнуть. Поэтому Механику не хотелось, чтоб эфэсбэшники, которые будут расследовать взрыв «мерса», сразу докопались до того, что был употреблен старый перетопленный тол. Это потянуло бы их в Бузиновский лес, а там могли и на след Механика выйти. По снегу это просто.

Так или иначе, но мина-самоделка была готова. Механик особо не мудрил, соорудил электрозапалы из гильз от «ТТ», охотничьего пороха и нихромовой проволоки. Запалы были вставлены в гнезда на торцах шашек, проводки, подводящие к нихрому, выведены наружу, шашки сложены боками и связаны веревкой. Тока, пришедшего на звонок по радиотелефону, вполне хватало, чтобы раскалить тонкие нихромовые проволочки докрасна и воспламенить черный порох. После этого шансов уцелеть у кого-либо из пассажиров «Мерседеса-600» оставалось маловато.

Впрочем, самая сложная работа предстояла на месте.

Механик дождался автобуса, на котором можно было доехать до улицы Щорса. Какое отношение «украинский Чапаев» имел к данному российскому городу — неясно, но в досоветские времена такой улицы не имелось физически, поэтому вернуть ей историческое название было невозможно. Переименовать же ее в улицу Мазепы, Петлюры или Бандеры власти пока не решались.

Автосервис нашелся очень быстро — он занимал достаточно большую площадь и сразу бросался в глаза. Вокруг кипела жизнь — то и дело через ворота в обе стороны, со двора и во двор вкатывали иномарки. Сервис был дорогой. Сюда привозили ремонтировать, регулировать и наворачивать очень приличные тачки. В основном, немецкие: «Мерседесы», «БМВ», «Ауди», «Фольксвагены». Эмблемы этих прославленных фирм украшали забор и светились над крышей здания.

Однако Механик непосредственно к автосервису не пошел. Он неторопливо направился во двор одного из домов на противоположной стороне улицы. Двор представлял собой промежуток между двумя пятиэтажками, стоящими параллельно улице. В середине его стояла кирпичная трансформаторная будка, измалеванная пацанами. Справа от будки было что-то вроде недоломанной детской площадки, с деревянной горкой для катания на попках, качелями, сваренными из стальных труб и раскуроченной дощатой песочницы. По другую сторону источали ароматы мусорные баки, переполненные всякой пакостью, а рядом с ними — огромная куча мусора, которую навалили жильцы, не дождавшись, пока здешние коммунальщики опорожнят емкости и вывезут мусор на свалку, примыкавшую к улице Молодогвардейцев. Левее баков и мусорной кучи находилось два десятка разномастных самодельных гаражей, в основном сооруженных из досок и ржавой жести. Тут же стоял облупленный и проржавевший кузов от автобуса «Кубань». Вот к этому кузову и направил свои стопы Механик.

В кузове, заделав выбитые окна полиэтиленом, фанерой, жестью и тряпками, мирно жили бомжи. Их даже менты особо не беспокоили. Тем более что при необходимости запросто можно было спрятаться. Кузов-то стоял над люком канализационного коллектора, а бомжи, в отличие от милиции, были ребята не брезгливые. Чуть что — слезали вниз и убегали подальше от люка. Естественно, они не боялись, что менты рискнут тронуть их вшиво-блошиные тюфяки или разломать нары из досок и картонных ящиков. Конечно, зимой тут можно было дуба врезать, но бывалые бродяги соорудили из стальной бочки некое подобие печки и кое-как согревались. Впрочем, в особо сильные холода это не помогало, и тогда бомжи сами шли сдаваться в милицию, которая определяла их в спецприемник, где можно было пережить холодрыгу.

Когда-то, года два назад, Механику довелось прожить здесь целый месяц. Правда, летом, когда тут было совсем сносно. Тогда они жили вчетвером, по утрам бутылки собирали, днем побирались или тырили всякую дребедень со строек, потом пытались продавать на барахолке. Ели мало, пили каждый день, и иной раз такую отраву, от которой любой нормальный в два счета загнулся бы. Но выживали как-то, хотя без последствий для организма эти пьянки наверняка не обошлись. Крыша начинала ехать. Это была, наверно, самая низшая точка по жизни, до которой докатился Механик. Если б ему не повезло встретиться с одним мужиком, который сосватал его под осень на работу в Бузиновский лес, — наверно, совсем пропал бы.