Фартовые ребята

Каждое «на» сопровождалось выстрелом в упор. Лишь пятую по общему счету пулю Райка всадила в голову. После этого она бросила пистолет и упала на пол, стала кататься по нему, выкрикивая что-то бессвязное. Потом скорчилась клубочком и зарыдала.

Юлька в это время искала, нет ли валерьянки в автомобильных аптечках, но там все больше перевязочное лежало. Зато нашлась плоская фляжка с коньяком, из каких в западных фильмах культурно пьют тамошние алкаши.

— Выпей, полегчает… — сказала Юлька, обнимая Райку за плечи. Та приложилась к горлышку, побулькала и тяжело встала, опираясь на Юльку.

— Дурдом… — пробормотала она. — Как с ума сошла, все равно…

— Ты плачь, плачь, если надо! — участливо произнесла Юлька. — А то и правда крыша может поехать…

— Все, успокоилась… — сказала Райка, еще раз приложившись к фляжке. — Ты тоже хлебни, веселее станет!

— Ага, — Юлька тоже глотнула. — Давай скорее всю эту возню заканчивать да мотать отсюда. За Олега беспокойно…

— Правда, — кивнула Райка. — Надо живее!

Крепкое спиртное и впрямь ослабило всякие реакции. Будь они трезвые, так, наверно, в обмороки бы попадали, после того как открыли крышку страшного люка, откуда такие миазмы пошли, что любого патологоанатома своротило бы. А они спихали туда еще четверых, благо те, вчерашние, как-то усохли, что ли, и в колодце стало больше места, чем оставалось накануне. Но все равно крышка не закрывалась.

— А давай их спалим к едрене-фене?! — почти весело предложила Райка. И, не дожидаясь согласия, села за руль, подтянула «Тайгу» к люку, как раз тем бортом, где располагалась горловина бака. Потом сняла тросы, забросила их в «Паджеро» и достала шланг для перекачки топлива. Как раз хватило, чтоб сливать его из бака «Тайги» в люк, заодно пропитывая бензином одежду тех, кто лежал в колодце.

Юлька тем временем укладывала все трофеи в какой-то пластиковый пакет с надписью «Христос Воскресе!», вытряхнув из «Тайги» все, что представляло хоть какую-то ценность и даже то, что не успевала рассмотреть.

Потом «Паджеро» отогнали из «коровника», Юлька подпалила зажигалкой какую-то ветошь и метров с трех швырнула на верхний труп… Вспыхнуло пламя.

— Теперь — за канистрами! — вспомнила Райка о первоначальной цели своей поездки.

Канистры отыскались легко. Одну залили в бак «Паджеро», вторую повезли с собой. Ехали, периодически оглядываясь на дальний «коровник». Днем, наверно, было бы видно дым, валивший из-под крыши и через окна, но сейчас была ночь. К тому же сгустились тучи и пошел дождь. Лишь изредка удавалось заметить красноватый свет пламени в прямоугольниках окон.

Подкатили к месту расстрела «Тайги». Дождь уже почти смыл кровь, но на асфальте поблескивали стреляные гильзы и битое стекло. Райка остановилась, сказала:

— Прибраться надо.

Вытащила из-под сиденья какой-то огрызок веника, которым, должно быть, шкворневский водитель чехлы от пыли отряхивал, и стала сметать гильзы и стекло в кювет. Юлька помалкивала. Она теперь Райки побаивалась, и ей временами казалось, будто крыша у бабы все-таки поехала.

Закончив эту самую «уборку», Райка вновь села за руль, закурила и сказала вполне трезвым голосом:

— Рассказать, за что я этого Ваську?

— Может не стоит? Опять разволнуешься…

— Нет, все. Больше не психую, честно! Мне просто надо это все сказать, я это три года в себе носила, понимаешь? Олегу только не говори, ладно? Пусть между нами, девочками, останется…

— Конечно, зачем ему знать… Тебя ведь насиловали, да?

— Не так все просто, Юленька… Он, Васька этот, Хряпов по фамилии, за мной ухаживал. Я тогда еще в магазине работала. Здесь, в «Липочке». А в магазине все мужики, кому бутылку надо, комплименты говорят. Ну а они вообще часто появлялись. Машина эта, которую мы сожгли, совсем новая была. Хихикали, чего надо брали, денег не платили. Все ж знали, что они бандиты, кому охота связываться? Но вообще-то не хамили, не помню такого. В общем, я стала замечать, что Васька этот все больше на меня глаз кладет. Страшно, конечно, стало. Но он мне то букет привезет, то духи, то набор конфет, то шампанское за пятьсот тыщ…

— Чего не дарить, на ворованые-то! — вздохнула Юлька, которой никто, даже Механик, никогда ничего такого не дарил.

— Я тоже про это думала… Даже тогда. Не девчонка ведь была. А все равно подумала: чего терять-то? Пока еще не состарилась, надо крутануть на всю катушку. Ну, и крутанула. Не совру — недели две не жалела. Слов красивых на пять лет вперед наслушалась. Ну и всего остального — тоже, от души запаслась. Видела ведь, он же здоровенный был, да и на морду ничего. На руки меня поднимал запросто. И кружил, кружил…

— Ты его что, любила, что ли? — сильно посерьезнела Юлька.

— Почти что. А может — и уже. Самое главное — мне кажется, что и он меня любил. Вот…

— Ни фига себе! — изумилась Юлька. — Такая любовь — и…

— Не знаю… Понимаешь, он ревнив был до ужаса. Сказал — на танцы не ходи. А что у нас тут, в деревне, еще придумать можно? Не сидеть же дома с бабками? Взяла да и пошла. Даже, если и заложат, думаю, не убьет же он меня?! Ну, даже если и по морде надает — не до смерти же…