Фарватер Чижика (СИ)

Уже начал. В берете. Чтобы не смущать окружающих видом рубца. Он пока не очень чтобы очень. Неэстетично выглядит. Ничего, растут волосы, растут. К декабрю будет нормально. Надеюсь.

Из Москвы, помимо заключения о здоровье, я привёз перевод повести Сименона — мы решили считать произведение повестью. Маленькой, но повестью. Так и объявили: в ноябрьском номере «Поиска» будет опубликована новая повесть знаменитого Сименона «Мегрэ и русский шахматист». Её же мы решили включить в ежегодный альманах «Поиск — 1976», и уже сейчас отовсюду приходят письма с просьбами выслать, выслать, выслать… Пограничникам, рыбакам, оленеводам, полярникам, школьникам, и прочая, и прочая, и прочая. Особенно трогает письмо пионеров Чукотки, которые просят двадцать экземпляров для библиотеки при Дворце Пионеров, но выслать нужно почему-то в подмосковный городок. Альманах будет хорошим, он уже готов на девяносто процентов. Хороший переплет, много иллюстраций, а, главное — пятьсот двадцать страниц приключений, подвигов, фантастики и детективов. Четыре рубля сорок копеек. Не дёшево, но разойдется моментально. Тираж — сто пятьдесят тысяч. Часть доходов пойдет на премии, ура-ура. Уверен, разошлись бы и триста тысяч, и пятьсот, но производственная база не потянет. Изношенное оборудование, лимиты на бумагу, прочие препоны. К примеру, в плане типографии стоит трехтомник Батожабая Цыренова, эпопея «Красный путь», о становлении колхозов в Бурятии. Не берусь судить, возможно, нужная и своевременная книга. Только покупать её добром не станут. Разойдется по библиотекам и будет пылиться на полках. Или будут продавать в нагрузку: на один наш альманах — трехтомник Батожабая плюс ещё кого-нибудь полезного и важного.

Мы планируем дополнительный тираж, в финской типографии, четыре тысячи. Для заграницы и особого внутреннего потребления. И бумага лучше, и переплёт. Этим я тоже занимался в Москве, напрямую с финской типографией работать нельзя. Добро-то у меня есть, с самого верха, и все говорят «хорошо». Никто не говорит «нет», но тянет, тянет, тянет. Согласование обошлось в полдюжины электронных наручных часов. Купленных в Ливии, у старого знакомого лавочника. Тридцать пять долларов со скидкой. За шесть часов, да. Шестеро. В смысле — штук.

Люблю Москву.

Что же до учёбы, то занятия начнутся в понедельник. То есть завтра. Люди после колхозов до учения жадны. Помогли селу — можно и на врача поучиться.

Мне в Спорткомитете настоятельно предлагают перейти на индивидуальный план обучения. Мол, впереди ответственные матчи, нужно все силы и всё время посвятить борьбе за звание чемпиона мира, а диплом не убежит. Получу его годом позже, или даже двумя или тремя, что с того?

Я сказал, что подумаю. Четвертьфиналы начнутся в феврале, так что семестр я завершить успею.

Ну, думайте, думайте, сказал наш главный над шахматами, товарищ Миколчук, никто неволить не станет. Но помните, мы всегда готовы помочь.

В словах Микочука был резон. Большой резон. Огромный. А именно: зачем мне, собственно, диплом?

Этот вопрос я и задал девочкам, когда они пришли.

— Зачем нам диплом? Мы что, всерьез думаем, что пойдем работать врачами? За сто десять рублей с перспективой через пятнадцать лет дойти до ста сорока или около того?

— А хоть бы и врачами, — сказала Надежда. — Другие работают, и ничего.

— Что такое ничего? Ничего и есть ничего. Нам ничего мало. Вот лично мне — мало. Нет, придется, и на сто рублей выживу. Люди и в лагерях выживали. Но не хочу выживать, хочу просто жить, — сказал я.

— Обуржуазился, — сказала Ольга одобрительно.

— Положим, я с детства не знал нужды. Хлеб и каша вволю всегда, курица каждое воскресенье, десять копеек в месяц на кино, мороженое по праздникам, кулёк конфет на Новый Год. А когда умер дедушка, так и вовсе… Дом, «ЗИМ», деньги и всё остальное…

— Всё остальное, — протянули хором Лиса и Пантера.

Да, пришли они поздравлять меня с восемнадцатилетием. На первом курсе. Пришли и остались. С той поры мы и втроём. Остальное…

— И второе, а, может, и первое. Скучно мне работать в поликлинике. И даже в стационаре скучно. Как летчику-истребителю летать на кукурузнике, опыляя колхозные поля. Оно и нужно, и для урожая полезно, но — не то.

— Неправильно ты думаешь, Чижик-истребитель, — сказала Надежда. — Диплом и работа не есть синонимы. Наличие диплома не делает человека врачом по сути. Только формально. Но сегодня диплом о высшем образовании — вроде галстука на шее. Определяет социальный статус. Если человек без высшего образования, на него косятся. То есть трактористом — работай, сталеваром — работай, а вот на руководящую должность выше бригадира — не рассчитывай. Вряд ли.

— Вы хотите руководящую должность?