Фашист пролетел

Пора. Они встают. Он засучивает рукава пальто и, сводя руки, как фокусник, пробивает пальцами резину, внедряет в щель. Но двери, которые он перед этим развел одним движением, наружу не разжимаются. Его охватывает паника, которую он подавляет, мысленно произнося: "Клаустрофобия". Напрягая грудные мышцы, он прилагает усилия. Но дверцы как спаяло. Разбирает смех:

- Похоже, я резко ослабел.

- С чего бы?

- В том-то и дело...

Поднимается по ступенькам, берется за поручни, бросает себя каблуками в стекло. Как бронированное. Может быть, лучше лобовое? Из кабины?

- Чего-нибудь тяжелое, - озирается он по пустым сиденьям.

- По-моему, входили мы с передней.

- Разве?

Он срывается. Гремят каблуки.

Передняя разжимается. Он выглядывает - направо, налево. Никого.

Спустившись по ступенькам, она подныривает под руку, соскакивает на бордюр, перешагивает проволоку ограждения, хрустит на газоне тающим градом, а на тротуаре раскрывает зонт.

Он смотрит на нее, удерживая дверцы. Плащ ей великоват. В нем она похожа на девушку из "Шербургских зонтиков".

Потом они смотрят из-под зонта на свой обливаемый ливнем троллейбус, внешне не отличимый от всех других, сложивших до утра свои электрические рога.

Мама сидит на кухне, рядом "Медицинская энциклопедия".

- Ты ей понравилась.

- Она мне тоже. Бедняжка...

Коварные переходы неизменно застают врасплох:

- Почему бедняжка?

- Лечиться надо. А то будет, как Надежда Константиновна.

- Кто?

- Крупская. Супруга Ленина. У нее тоже базедка была.

- Что за базедка?

На хер?

- Базедова болезнь. Отсюда и глазищи эти. А также повышенный интерес...

- К чему?

- Сам знаешь.

- Меня это как-то не пугает.

- А зря. Высосут из тебя весь интеллект, и ничего ты в жизни не добьёшься...

- Ленин добился.

Она вздыхает и, опираясь на спинку стула, слезает на пол. На всякий случай он отстраняется.

- Жаль мне тебя, сыночек. Спокойной тебе ночи...

Энциклопедия остается на столе.

На обложке змея с раздвоенным языком обвивает чашу познания.

Он отводит глаза от книги. Потом вздыхает, разворачивает к себе и открывает.

Так. Усиленная функция щитовидной железы, избыточно выделяющей в кровь гормоны - тироксин и трийодтиронин... до того незаметная, становится видимой и ясно проступает на поверхности шеи... сердцебиение, пучеглазие, желудочно-кишечные расстройства, похудание, потливость, дрожание пальцев вытянутых рук, бессонница, повышенная нервно-психическая возбудимость...

Горло перехватывает. Он скрещивает на страницах руки, утыкается лбом.

Квартира спит.

Мудрая змея добилась противоположного эффекта. Рыдает он самозабвенно, но бесшумно.

* * *

Отходя от кассы, они стоят в ожидании перед спинами едоков, которые торопятся перед работой заправиться порцией сосисок с пивом. Подносов им не хватило, бутылку он сунув в карман пальто, а металлические судки держит за отвороты сонными, бесчувственными пальцами. Она роняет стакан, но мойка с раздаточной грохочут так, что никто не оглядывается, и она отфутболивает осколки под низкий радиатор. С витрин "Сосисочной" еще не стерли праздничное оформление, только изнутри эти красные слова "Слава Великому Октябрю", эти красные цифры "49" перевернуты, и на мгновение кажется, что он еще не проснулся, пребывая в превратном мире, где пишут наоборот, а любовные свиданья назначают спозаранку.

Места у стоячего столика освобождаются, их судки с лязганьем сдвигают по мрамору оставленную грязную посуду. Первым делом он наливает себе пива, и шум после стакана теряет болезненную остроту, а этот невыносимый свет перестает резать глаза.

- Налей мне.

Он берется за бутылку со вздутым пузырем:

- Не уснешь на лекциях?

Она выпивает залпом, после чего вынимает из кармана и дает ему квадратик папиросной бумаги, во много раз сложенный лист, который насквозь пробит свинцовыми знаками препинания. Копия Приказа по институту...

За грубое нарушение учебной дисциплины, выразившееся в самовольной отлучке с селькохозяйственных работ, ОТЧИСЛИТЬ:

Студентку 1 курса АЛЕХНОВИЧ Елену Александровну.

Он поднимает голову.

Едок напротив смотрит в упор. Запавшими глазами.

- Что? - резко спрашивает Александр.

- Извиняюсь, конечно, но, - говорит едок, пытаясь скрыть отсутствие зубов, - вы кушать будете? Мне надо много кушать, мне легкие отбили, потом туберкулез развился... там...

Они придвигают ему судки.

Она закуривает, и с раздаточной сразу начинают кричат:

- Это для кого там закон не писан? Запрещено у нас, запрещено!..

Алёна затягивается еще раз, ищет глазами, куда ткнуть и виновато отдает сигарету едоку, который, благодарно кивая, осторожно гасит ее прямо в пальцах.

Они выходят на Круглую.

Прожектора выхватывают в центре площади из мглы огромный конус дождя вместе с квадратным Обелиском, который сходится на конус, увенчанный Орденом Победы. На углу улицы, где ее институт, круглые электрические часы, самоосвещаясь, показывают, что занятия уже начались.