Фашисты

Она покурила и немного успокоилась. Правда, от сигареты сонливость стала совсем невыносимой. Полина бросила окурок в дохлый фонтан, пересекла площадь, прошла мимо продуктового магазина – он был закрыт. Прошла мимо кафе – оно было закрыто. Дальше по улице Полина увидела вывеску «Табак 24 часа». Но и здесь дверь оказалась заперта. Может, тут все вымерли от скуки?

Пройдя пару кварталов, она села на лавочку автобусной остановки. Народу не было. Подъехал полупустой маршрутный ПАЗ и выпустил из салона очень толстого мужчину, одетого в коротковатые спортивные штаны и полиэтиленовый дождевик поверх белой футболки. Потоптавшись, он присел на лавочку, пошуршал и достал газету из сумки. Полина услышала шёпот. Толстяк читал, шевеля губами. От него неприятно пахло. И, казалось, запах становился сильнее.

– Смешно-то смешно, а ничего смешного, – сказал он вслух. – Простите.

Он немножко подвинулся.

– Простите, а вы на правом берегу живёте или на левом?

Полина отодвинулась.

– На правом или левом? – повторил он.

– На правом, – ответила она. – А что?

Толстяк захихикал. Выглядело это так, будто он подавился.

– Простите, – сказал он в третий раз. – Просто мне в голову пришла дурацкая шутка. Сказать?

– Необязательно.

– Но я скажу. Живёте вы на правом берегу, а оттуда ходите налево. Понимаете?

Полина посмотрела на него и отодвинулась на край лавочки. Лицо толстяка напоминало огромный шмат теста, к которому приделали маленькие смеющиеся глаза.

– Я работаю на мясокомбинате.

«Свиньёй», – злобно подумала Полина.

– А вы? – спросил он.

– Какое вам дело?

– Что, так сложно ответить?

– Просто я не хочу с вами разговаривать.

– Почему?

– Я вас не знаю.

– Подумаешь, препятствие. Меня зовут Игорь. А вас?

К остановке подъехал автобус. Полина быстро пробормотала, что её ждёт муж, и заскочила в пустой салон. Двери, шипя, закрылись. Толстяк вдруг сполз с лавочки и неуклюже припустил вдогонку. Полина удивлённо смотрела в окно, как он бежит, перебирая толстыми короткими ножками и колыхая гигантским животом. Метров через десять он ожидаемо выдохся и, прихрамывая, побрёл назад, подёргивая плечом. Полина вспомнила тётю Люсю. И почувствовала неприязнь.

Подошёл кондуктор, старик, похожий на грача. Купив билет, Полина рассеянно посчитала цифры на номере. Несчастливый.

– Простите, а я до кладбища доеду? – спросила она.

– А? – каркнул кондуктор. – Нет, нет. До кладбища? Нет. Девятка ездит на кладбище. Да, девятка.

Он вернулся на своё место и уткнулся в газету. Полина достала смартфон. Артём не прочитал сообщение. Спит и не волнуется, как она доехала. Опять вспомнилась тётя Люся. Она говорила: «Дрыхнет, как хорёк». А про кого? Старик-кондуктор вдруг встал со своего места, решительно подошёл к ней, наклонился и сказал:

– Я требую, требую, чтобы вы меня поцеловали.

И вытянул сизые, мокрые губы.

Вздрогнув, она проснулась. Автобус подъезжал к зданию вокзала. «Ну, отлично», – хмыкнула про себя Полина.

– Конечная, – объявил водитель и открыл двери.

Она вернулась в кофейню, купила маленький стакан американо и села за столик. Почти сразу появился мужик с рыбьим ртом, взял себе точно такой же кофе и подошёл к ней.

– Скучаешь?

– Нет, – ответила Полина.

– А что, веселишься?

– Вы чего хотите?

Он сел напротив, закинул ногу на ногу. Полина обратила внимание на его обувь – поношенные казаки. Выглядело омерзительно.

– Я тебя вспомнил.

– Поздравляю. Работа, жильё и что там ещё мне по-прежнему не нужны.

– Да я не о том. Ты в глазной больнице лежала с моей дочерью. На соседней койке. Я ей как-то «Киевский» торт принёс. А ты была после операции, с заклеенными глазами. И я тебя кормил тортом с ложечки.

Полина немного удивилась, что у этого неприятного мужика может быть дочь.

– Вы ошиблись. Я ни в какой глазной больнице никогда не лежала.

– Ты просто забыла, – сказал мужик ласково. – У тебя на глазах должны быть шрамы. Это легко проверить. Посмотри вверх.

Полина резко встала и вышла вон. Пройдя немного, оглянулась. Он не преследовал её. Стакан с кофе остался на столе. И чёрт с ним! Кладбище откроется через два часа. Шляться по городу было невыносимо. Полина перебежала привокзальную площадь, на ходу закурила и достала смартфон. Поискала гостиницу. Их было две. Ближайшая в пяти минутах ходьбы. Судя по фотографиям и отзывам, там была жуткая дыра с подтекающей сантехникой, несвежим бельём и хамской обслугой. Это не имело значения. Полине хотелось просто где-нибудь запереться и спокойно подождать, пока откроется кладбище.

В вестибюле было пусто. За стойкой сидела пожилая женщина и вязала, сонно шевеля спицами. Перед ней стоял планшет, из которого доносились голоса:

– На месте убийства мы обнаружили частицы вашей кожи. Перестаньте отпираться! Вы должны во всём признаться!

– Похоже, у меня нет выбора. Я признаюсь. Это я её убил.

Послышался фальшивый плач.

– Ах, – сказала пожилая женщина и причмокнула губами.

– Мне нужен номер до вечера, – сказала Полина.

– А бронь? Бронь была?

– Нет. Без этого никак?

– Можно и без брони. Но только не до вечера. Минимум сутки.

– Ладно, оформляйте сутки.