Фашисты

– Что ты наделал, идиот?! Что ты наделал?! У соседей потолок сейчас обвалится! У них потоп!

– Ничего! – ответил Шуйский, продолжая возить по полу полотенцем.

– Открой дверь немедленно, я тебя сейчас убью, сволочь!

Шуйский тяжело выпрямился и открыл дверь. Но Алла его, конечно, не убила.

Пудельмудель

Снилось что-то интересное, однако досмотреть не удалось. Его разбудили. Не грубо, но настойчиво. Свечников открыл глаза. Перед ним стояли три девушки с бокалами в руках.

– Простите, – сказала симпатичная брюнетка с каре. – Но вы тут просто спите за столиком, а мы хотели бы сесть.

Свечников хотел предложить сесть к нему на колени. И поленился. Фраза показалась слишком длинной. К тому же после крепкого пьяного сна у него наверняка воняло изо рта.

– Милости просим, – пробормотал он в сторону и выбрался из-за столика.

Зал немного покачнулся. Свечников постоял несколько секунд, удерживая равновесие, вдохнул, выдохнул и подошёл к барной стойке. Поднял руку.

– Гарсон!

К нему повернулся бородатый блондин лет тридцати с насмешливым выражением лица.

– Гарсон – это официант, – сказал он. – Что вы хотите?

Свечников посмотрел на него в упор.

– Как тебя зовут, сынок?

И сам не понял, зачем так сказал. Они были примерно одного возраста.

– Зовут меня Володя, – сказал бородатый блондин. – Можно Владимир. Но никак не Вован.

– И меня зовут Володя, – обрадовался Свечников. – Налей мне водочки грамм сто и сока томатного.

– Томатный закончился. Остался яблочный.

– Ненавижу его. Но налей. Я сейчас вернусь.

Пока бармен занимался заказом, Свечников вышел на улицу и закурил. Воздух был сухой, прохладный. Дышалось легко и приятно. Лето заканчивалось. Отчётливо пахло осенью: водой, дымком, листьями. Свечников выпустил в ночное небо облако дыма, которое тут же испарилось, выкинул окурок и вернулся в бар. Заказ уже ждал. Забросив водку в рот, он запил соком и скривился.

– Володя, друг, а ты не знаешь, как я сюда попал? – спросил Свечников.

– Как и все, через дверь, – ответил бармен. – Но вроде ты на такси приехал.

– Ага, на такси, понятно. А знаешь что?

– Что?

– Сегодня я отдыхаю, – сказал Свечников и стукнул себя кулаком в грудь.

Получилось сильно. Он даже немного задохнулся от боли.

– Это прекрасно, что в понедельник вечером человек может гулять и не думать о том, что будет во вторник утром, – сообщил Володя.

– Ясен хуй, – пробормотал Свечников, потирая грудь. – Денег у меня полно. Я актёр. Недавно закончил съёмки в одном крутом фильме. Налей-ка мне ещё сто. Без сока.

Рядом встала стройная блондинка и заказала портвейн.

– Меня зовут Владимир, – сказал Свечников. – А вас?

Она не оглянулась. Взяла бокал и ушла.

– Володя, ты обратил внимание, как много вокруг глухих?

Бармен ухмыльнулся и поставил перед Свечниковым рюмку. Он приложил к терминалу карту. Тот издал писк, но какой-то неправильный, тревожный.

– Недостаточно средств, – сказал Володя.

– Блядь! – Свечников поднёс карту к глазам так близко, словно хотел прилепить её на переносицу. – Сука, блядь! Это не та карта. Я взял не ту карту!

Карта, впрочем, была та.

– Сочувствую, – сказал бармен и убрал рюмку.

– Вот же обидно! Я только начал отдыхать. Я вспомнил. Карта дома лежит. У вас в кредит наливают?

Володя медленно покачал головой.

– Слушай, друган, а в туалет можно сходить?

– Конечно. Только не у стойки. Там в соседнем зале уборная.

Свечников зашёл в кабинку, помочился, потом умылся. Посмотрел на себя в зеркало. Пригладил волосы. Потёр мокрым пальцем серые зубы. Выдавил маленький прыщик на подбородке. Высморкался в бумажное полотенце. Ещё раз умылся. Подумал, у кого из знакомых можно попросить, чтобы кинули денег на карту. Быстро понял, что ни у кого. Но уходить просто так не хотелось.

Он вернулся к стойке и заметил женщину за столиком неподалёку от входа. Она сидела в одиночестве и пила красное вино.

– Володя, – горячо зашептал Свечников. – Знаешь ли ты вон ту красавицу?

– Лично не знаком, – ответил бармен. – Но она сюда часто заходит.

– А как зовут?

– Не знаю. Но почему-то кажется, что Анжелика.

– Вполне возможно, – кивнул Свечников и стал расстёгивать ремешок часов. – Послушай, Володя. Эти часы мне вручил лично…

– Стоп, – сказал бармен. – Этого не надо.

– Хорошие же часы!

– Верю. Вот и оставь их себе. Я тебе кое-что хочу предложить, тёзка. Налью бесплатно. А ты кое-что сделаешь.

Свечников подумал, что бармен предложит ему изнасиловать «Анжелину», и почувствовал, как лицо в идиотском восторге плывёт куда-то вверх.

– Что же ты предлагаешь сделать, брат мой?

– Очень просто. Если скажешь без запинки одно слово, я тебе налью.

– Всего-то?

– Всего-то, – радостно кивнул Володя.

– И что же это за слово такое?

– Эйяфьятлайокудль.

– Что, блядь?

– Эйяфьятлайокудль. Я даже дам тебе две попытки.

– Я не запомнил. Повтори несколько раз.

– Эйяфьятлайокудль, Эйяфьятлайокудль, Эйяфьятлайокудль, Эйяфьятлайокудль. Достаточно?

Свечников сглотнул и мрачно произнёс:

– Эйяйкокудель.

– Неправильно.

– И хрен с тобой!

Он развернулся и, злобно печатая шаг, двинулся к выходу. Но почему-то пришёл к столику с одинокой женщиной, сел рядом и спросил:

– Анжелина? Анжелика?