Фашизм: идеология, политика

Национал-социализм характеризовался фашистами как подлинно «социалистический» путь, противостоящий как «плутократии» Запада, так и «азиатскому» коммунизму СССР, обычно изображавшемуся ими как «казарменный», «уравнительный», «нищий» и т. п. социализм. Нет, наш социализм иной, вещал Геббельс в брошюре «Пруссия вновь должна стать прусской». Спекулируя на националистических настроениях немцев, он твердил, что социализм— это то, что воодушевляло королей Пруссии и что выражалось в поступи прусских гренадерских полков, это социализм долга. Социализм, подчеркивал. Геббельс, — это пруссачество. Понятие пруссачества совпадает с тем, что мы понимаем под словом «социализм».

Подобные «откровения» (которые, конечно, оказывали воздействие на умы и сердца зараженной националистическим угаром мелкобуржуазной массы) в конечном счете разоблачали псевдо-социалистический характер демагогии фашистов.

К. Маркс и Ф. Энгельс в свое время очень точно охарактеризовали, что такое «немецкий» или «истинный социализм». Этот социализм, писали они, «провозгласил немецкую нацию образцовой нацией, а немецкого мещанина — образцом человека. Каждой его низости он придавал сокровенный, возвышенный социалистический смысл, превращавший ее в нечто ей совершенно противоположное. Последовательный до конца, он открыто выступал против «груборазрушительного» направления коммунизма и возвестил, что сам он в своем величественном беспристрастии стоит выше всякой классовой борьбы»¹.

Этот так называемый истинный социализм предавал традиционной анафеме либерализм, представительное государство, буржуазную конкуренцию, буржуазную свободу печати, буржуазное право, буржуазную свободу и равенство и проповедовал народной массе, что в этом буржуазном движении она не может ничего выиграть, напротив, она рискует все потерять. Называя себя не иначе как немецкой наукой социализма, «истинный социализм», разумеется, не содержал в себе и атома социализма; на самом деле он был для абсолютистских немецких правительств только «подслащенным дополнением к горечи плетей и ружейных пуль, которыми эти правительства усмиряли восстания немецких рабочих» ².

Фашизм воскресил основную линию отживших реакционных концепций мнимого социализма, чтобы под прикрытием демагогических лозунгов о немецком «социализме», об «уничтожении классов» и т. п. укрепить строй эксплуатации, не допустить подлинно социалистических социальных преобразований.

И разумеется, всю фашистскую пропаганду пропитывало неумеренное прославление личности фюрера. Фюрер был нужен империалистическим кругам как некий идол, кумир, который сплачивал бы вокруг себя и подчинял бы себе широкие массы одураченных и одурманенных обывателей. Навязывание массам фанатичного преклонения перед Гитлером помогало германскому империализму утвердить свое господство над немецким народом, мобилизовать его для осуществления агрессивных, захватнических войн.

Фашистская пропаганда внушала обывателям: Гитлер сделал невозможное возможным. Он научил немцев чувствовать себя немцами. Он сделал это на благо Германии и всей европейской цивилизации. Если Европа не стала сегодня рабыней большевизма, нужно благодарить двух людей: Бенито Муссолини и Адольфа Гитлера. Фашистская пропаганда использовала даже такой факт, что Гитлер когда-то пытался стать художником; она систематически создавала образ Гитлера как чрезвычайно художественной личности. При этом подчеркивались три основные идеи: 1) Гитлер — художник, он — архитектор национал-социалистического государства; 2) это государство нужно рассматривать как произведение искусства; оно имеет структуру, организацию, гармонию и единство художественного произведения; 3) Гитлер любит искусство, и он первый среди тех, кто создает искусство.

Фашистская пропаганда назойливо изображала Гитлера как человека огромной культуры, обладающего мощной творческой волей. Поэтому-де эра Гитлера обеспечивает Германии не только физическую мощь, но и ее духовную власть. Фашистская газета «Фолькише Беобахтер» ставила Гитлера рядом с Бахом и Бетховеном, твердила, что Гитлер вновь обратил немцев к подлинному искусству, что фюрер и культурное творчество всегда вместе, в настоящем и в будущем, что нет в рейхе ни одного художника, который не сделал бы своим внутренним убеждением волю и дух фюрера в политике и культуре, что немецкий художник благодарен своему фюреру за его сердечное участие и т. д. и т. п.