Фашизм: идеология, политика

Итальянские фашисты, так же как и германские, выступали с весьма демагогическими лозунгами по вопросам внутренней, в первую очередь социально-экономической, политики (объявляли себя сторонниками всеобщих выборов, восьмичасового рабочего дня, участия рабочих в руководстве предприятиями, единовременного прогрессивного налога на капитал и секвестра 85 % военных прибылей, национализации всех военных предприятий и т. д.). Эти лживые, ультрадемагогические лозунги и требования фашистов не могли обмануть наиболее внимательных буржуазных политических деятелей. Как отмечает Б. Р. Лопухов, Орландо, премьер-министр Италии в момент зарождения фашизма, «свидетельствовал, что начиная с июня 1919 года он рассматривал Муссолини как представителя крайне правого национализма. Либерал Марио Миссироли писал, что даже вначале в политических кругах буржуазии никто не считал фашизм действительно левым движением и его лозунги рассматривались как маневр для того, чтобы обмануть массы»².

Если обратиться к анализу состава фашистской правящей элиты. Италии, то и здесь решающее преобладание финансовой олигархии налицо. По данным на 1932 г., 112 сенаторов, 175 депутатов и многие члены Большого фашистского совета и руководства фашистской партии занимали оплачиваемые посты в административных советах крупных акционерных обществ. В 1940–1941 гг. эти связи стали еще более многочисленными и глубокими. Так, акционерные общества, входящие в состав четырех крупных частных электропромышленных групп, имели в своих административных советах более 40 сенаторов и депутатов. В составе административных советов акционерных обществ сахарной промышленности и смежных отраслей насчитывалось 15 сенаторов и депутатов, в административных советах страховых обществ — свыше 30, машиностроительных акционерных обществ — свыше 30, химических — свыше 25, текстильных — свыше 25 и т. д. Весьма показательно, что среди имен многочисленных специалистов и финансистов, входивших в состав верхней и нижней палат, фигурировали имена известных политиков. А это означало совмещение в одном лице политического и экономического деятеля[4].

И если до прихода фашистов к власти образование монополистических групп и картелей носило частный характер, то «теперь они стали обязательными и приобрели государственные прерогативы. Это означает, что если раньше картелизация происходила на добровольной основе… то теперь возникло новое положение, при котором отдельное предприятие было обязано & соответствии с государственным законом вступить в картель и подчиниться его дисциплине, которая диктовалась крупнейшими промышленниками, возглавлявшими картель. Новым являлось, с другой стороны, также то, что были расширены функции и власть картелей и им присвоены некоторые государственные функции (например, предоставление лицензий на импорт сырья, установление цен и т. д.)» Г

Все это убедительно свидетельствует, что в фашистских государствах крупные промышленники и финансисты, во-первых, были той социальной силой, которая в решающей степени содействовала приходу фашистов к власти, точнее, фашистскому перевороту (поскольку передача власти Гитлеру, вопреки буржуазным фальсификаторам, отнюдь не была результатом «победы легальной оппозиции», но именно государственным переворотом) ²; во-вторых, были главной опорой фашизма в годы его борьбы за власть и в годы его господства; в-третьих, именно они — представители олигархии — получили наивысшую мзду в результате агрессивных грабительских, разбойничьих войн фашизма.

2. Фашизм и милитаризм