Фашизм: идеология, политика

В свое время Александр Абуш очень точно раскрыл истинный смысл рассуждений о тоталитаризме. «За модным словечком «тоталитаризм», — отмечал он, — можно сделать невидимыми конкретно осязаемых капиталистических хозяев Гитлера, подменив их чем-то неопределенным, абстрактным, вневременным... отвлечь внимание немецкого народа от только приобретенного последнего опыта германской истории, а также от сущности капитализма»[363].

Мы уже отмечали, что критику либерального государства следует рассматривать в контексте общей тенденции развития монополистического и государственно-монополистического капитализма. В эпоху монополистического капитализма процесс производства, процесс организации и функционирования производительных сил приобретает все более ярко выраженный общественный характер. Наряду с этим обостряются классовые противоречия. В этих условиях правящие классы стремятся расширить функции государства, бросают открытый вызов демократическим институтам, парламенту и т. д., причем даже в странах, традиционно считающихся парламентскими. В.И. Ленин писал в статье «Конституционный кризис в Англии», имея в виду выступления аристократии против закона о самоуправлении Ирландии, принятого парламентом: «Значение этого бунта помещиков против «всемогущего»... парламента Англии необыкновенно велико. 21-ое марта (8-ое марта старого стиля) 1914 года будет днем всемирно-исторического поворота, когда благородные лорды-помещики Англии, сломав вдребезги английскую конституцию и английскую законность, дали великолепный урок классовой борьбы... Эти аристократы поступили как революционеры справа и тем разорвали все и всякие условности, все покровы, мешавшие народу видеть неприятную, но несомненную действительность классовой борьбы... Все увидали, что заговор сломать волю парламента готовился давно. Действительное классовое господство лежало и лежит вне парламента»[364]. Тем не менее примечательно, что хотя кризис либерально-демократического государства захватил в той или иной мере почти всю послевоенную Европу, переход к новой государственности, откровенно отрицающей старые демократические принципы правления, произошел лишь в наиболее слабых звеньях либерально-демократической системы. Фашизм, тоталитаризм восторжествовал в тех странах, где отсутствовали сколько-нибудь прочные демократические традиции и устойчивые формы демократического правления.

Основоположники научного коммунизма, говоря, в частности, о Германии, всегда подчеркивали слабость парламентско-либеральной и демократической традиции в этой стране, что и порождало мистифицированное представление о государстве как о верховном, едва ли не «божественном» начале жизни. «...В Германии, — отмечал, например, Ф. Энгельс, — суеверная вера в государство перешла из философии в общее сознание буржуазии и даже многих рабочих»[365]. Подобное отношение к государству Т. Манн образно выразил в формуле: «Генерал доктор фон Государство».

Разумеется, идеологи империалистической буржуазии всеми средствами пытаются скрыть тот факт, что стремление к тоталитаризму, к террористической диктатуре (в той или иной форме) — неодолимая тенденция государственно-монополистического капитализма; они всемерно стремятся отмежеваться от фашизма, ставшего в глазах народов символом жестокости и насилия. Сегодня, этой цели более всего служат попытки интерпретировать возникновение тоталитаризма как явления, присущего и социализму. Этой параллелью между фашизмом и социализмом — в чем и заключается главная цель буржуазных идеологов, — они пытаются скомпрометировать социализм, подорвать доверие к социалистическим идеалам, опорочить практику строительства социалистического и коммунистического общества в странах социализма. Применительно к «тоталитаризму» в социалистических странах краеугольным камнем рассуждений буржуазных идеологов является ложное и неправомерное противопоставление понятий диктатуры и демократии. Вот как выглядит это противопоставление: понятие «демократия», которая, конечно, отождествляется апологетами капитализма с буржуазным государственным строем, с его многопартийной системой, противопоставляется ими понятию «диктатура», отождествляемой прежде всего с однопартийной системой, существующей в СССР и в некоторых других социалистических государствах. Затем на этом шатком теоретическом основании социалистический строй уже безапелляционно объявляется «антидемократическим», «тоталитарным» (наряду с фашизмом), а буржуазный парламентский строй — «чистой», «истинной» демократией.

В наиболее систематизированном виде эта модель тоталитаризма была разработана в 50-е годы К. Фридрихом, Х. Арендт, В. Репке, А. Мейером и другими буржуазными теоретиками. Они наделяли тоталитаризм следующими основными чертами: господство одной партии, одной идеологии, монополия государства на средства массовой информации, на производство вооружения и владение оружием, наличие террористической тайной полиции, централизованное управление экономикой и т. д. и т. п.[366]