Фашизм в Англии

«… Человек, сидевший в верхнем ярусе на противоположной от меня стороне зала, встал, чтобы выразить протест против какого-то утверждения оратора. Ему не дали договорить фразу, два распорядителя схватили его за шиворот, а третий дал свисток, призывая еще помощников снизу. Потом этого человека силой сбросили с лестницы, а внизу еще несколько фашистов (не менее шести) стали избивать его ногами и, нагибаясь, несколько раз ударили его кулаком. Наконец его выволокли из зала, он задыхался и тщетно пытался защитить голову и лицо от ударов.

Это был самый обыкновенный почтенный человек средних лет. За билет он заплатил семь с половиной шиллингов».

Вера Бриттен.

«Я сидела у самой эстрады, далеко от галерей, где произошли серьезные беспорядки. Мне мешали видеть зрители, вставшие с мест. Но когда сэр Освальд Мосли заявил, что тактику чернорубашечников оправдывает положение о свободе слова, один из моих соседей крикнул: «А Гитлер допускает свободу слова?» В ту же минуту чернорубашечники окружили его, сбили с ног и стали осыпать ударами. Вокруг поднялась невообразимая суматоха, дерущиеся опрокидывали стулья, а нарушителя за ноги и за руки вынесли из зала. Так же обошлись с другим нарушителем, справа от меня, который только крикнул: «Нет!»

Мэри Борман.

«На своем месте в партере я сидела среди сторонников Мосли и распорядителей-чернорубашечников. Первой на моих глазах удалили женщину, сидевшую позади меня на галерее. Оглянувшись, я увидела, что пять или шесть женщин-фашисток толкают и дергают ее и в клочья рвут на ней одежду, По-видимому, эта женщина что-то сказала, но очень негромко, потому что я даже не слышала ее голоса. Вокруг меня чернорубашечники и их друзья все время кричали и хлопали в ладоши.

На галерее напротив меня кто-то что-то крикнул, и не успели мы поднять голову, как на этого человека уже накинулись чернорубашечники. Я насчитала их двенадцать, а потом сбилась со счета, потому что толпа закрыла их от меня. Несколько минут они били человека, свалив его на пол, потом поволокли его за руки, стукая об пол, окруженные толпой чернорубашечников, не перестававших его бить.

Потом поднялся человек в партере, на несколько рядов впереди меня. Что он сказал, я не расслышала, но на него тотчас налетело не меньше тридцати чернорубашечников, которые отталкивали друг друга, стараясь добраться до распростертого на полу человека и ударить его. Мой сосед чернорубашечник, перемахнув через несколько стульев, бросился на помощь своим приятелям. Свалка продолжалась несколько минут, после чего десять фашистов вынесли из зала человека, до того избитого и оглушенного, что он не мог идти сам. Остальные чернорубашечники остались на месте и продолжали избивать ногами и кулаками еще кого-то, пока кто-то не сказал: «Это женщина»; тогда они расступились и дали подойти нескольким женщинам-фашисткам. Они подняли лежавшую, сама она не могла встать и, вероятно, была без сознания — это было видно по тому, как свисала ее голова, когда четыре или пять фашисток несли ее к выходу.

За все время, что я находилась в зале, я не видела ни одного полисмена. На улице их были сотни, они похаживали взад и вперед и переговаривались, чтобы скоротать время. В конце улицы они устроили кордон и никого не пропускали. Я еле добилась, чтобы меня выпустили».

В толпе, собравшейся на улице вокруг Олимпии, постепенно накипала ярость. Она прорвалась часов в девять, когда в дверях стали появляться окровавленные, избитые люди, бессильно падавшие наземь на глазах у толпы. Несколько женщин в истерическом состоянии выбежали на улицу с криками: «Там людей убивают!» «Ради всего святого, прекратите этот ужас!» Толпа волновалась все больше, все чаще и громче требуя вмешательства полиции; тогда большие группы пеших и конных полисменов начали действовать против «беспокойных» дубинками. Пешая полиция держала себя в общем прилично, верховые же, по словам очевидца, вели себя так, «точно хотели показать свое искусство на родео».[24] Но разогнать толпу полиции не удалось. Разъяренные до предела люди ждали выхода фашистов. К концу митинга чернорубашечники мелкими группами стали выходить из Олимпии. При виде их толпа окончательно вышла из себя. Прорвавшись через кордон, люди бросились вслед за бегущими чернорубашечниками, и многие из них уцелели только благодаря энергичной помощи полисменов — пеших, конных и в машинах. В 11.30 из здания вышли основные отряды чернорубашечников и удалились строем по четыре, надежно охраняемые с обеих сторон цепями полисменов. На лицах у них было написано торжество. Члены Британского союза фашистов славно покуражились в этот вечер.

Жертвы бандитских действий чернорубашечников.

«В прецелах законности»