Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

Перекус в маршруте - приятное событие. Что-то есть в нем от детского празднич­ного воодушевления, возникающего, когда решаешь построить шалаш или выкопать пещеру. А потом там поесть… Интересно, почему все дети так любят есть в необыч­ной обстановке? В походе, в гостях, на даче? Наверняка - голос животных предков. (Мам, помнишь, как я лет в шесть, во время обеда котлету за пазуху спрятал, чтобы съесть потом на улице, но она, подлая, сразу проступила через рубашку жирным пят­ном, и мне пришлось постыдно выложить ее назад на тарелку?)

Подумал про это, убедился в том, что и сейчас ощущаю это особое мальчишеское удовольствие от еды на привале, осо­знал свой застарелый инфантилизм (где и когда пройдет граница между ним и преждевременным маразмом?), пробежал глазами статью из «Литературки» с оторванным названием, в которую были завернуты хлеб и огурец (очень странно, сидя здесь, среди всего окружающего, соприкоснуться на се­кунду с клочком столичного мира), пожевал конфетку на десерт - и дальше.

На соседнем кусте увидел удивительное насекомое - палочника, которого здесь никогда раньше не встречал. И кото­рый как-то особенно поразил меня в этот раз своим изяществом и миниатюрностью. Он на самом деле выглядит как се­ренькая па­лочка пяти сантиметров в длину (немало для насекомого), но всего миллиметра четыре толщиной. Ноги длин­нющие, складные и неправдоподобно тонюсенькие. И все это сооружение, сидя на моем пальце, качается вправо- влево, вправо–влево, быстро, энергично, плавно, с правильностью метронома, следуя загадочному вро­жденному инстинкту. Под­носишь к передним лапкам другой палец - цепляется, перелезает и опять качается из стороны в сторону, пытаясь обма­нуть тебя, что он - что-то неживое; вправо- влево, вправо–влево.

Обмануться нетрудно: невозможно поверить, что у этого существа внутри помеща­ется все необходимое для того, чтобы быть живым, - сложнейшие органы, организо­ванные в еще более сложные системы, дающие возможность дышать, питаться, вос­принимать мир и воспроизводить себе подоб­ных. Ну и зверь! Как Зарудный пишет в 1901 году: «Устроив стан и напившись чаю, я отправился на экскурсию и почти сей­час же наловил в гранитных скалах каких-то гекконов… до того еще не наблюдав­шихся и, вероятно, относящихся к новому, нигде не описанному виду. На радостях я присел под высокий куст Amygdalus’а, чтобы отдохнуть и кстати выкурить папи­роску; едва только клуб табачного дыма стал подниматься сквозь куст, как одна из его до того неподвижных веточек вдруг как бы ожила, задвигалась и превратилась в любопытное насекомое из семейства «странствующих сучков»… И я радуюсь своей добыче, забываю усталость и снова карабкаюсь по горам, чтобы познакомиться с их животными и найти что-нибудь интересное». А?

Другой замечательный инсект, часто попадающийся сейчас в холмах на совер­шенно опустыненных местах, - жук–чер­нотелка. Названия вида тоже не знаю, это надо специально смотреть, но создание наилюбопытнейшее. Размером с жуже­лицу, целиком черный, очень длинноногий, тело цилидрически–округло–заостренное, как пуля. Надкрылья срастаются на спине в сплошной щит - защита от испарения воды; задние ноги длиннее передних, все время двигается, слегка припод­няв зад и накло­нив голову вниз: это чтобы конденсирующаяся на теле влага из утреннего тумана стекала прямо в рот.

Когда видишь их, сразу в нескольких местах на своих длинных ногах неторопливо спешащих с деловым видом в разных направлениях, невольно думаешь: «Откуда та­кая занятость? Что за дела такие разные у столь одинаковых жу­ков?» - вот вам пси­хология участника соцсоревнования: невольно ожидаешь от одинаковых насекомых, что они должны ходить строем в одном направлении. Ан нет. Недаром один из видов называется «медляк–вещатель» (название-то какое!); так и видно, что идет куда-то с неведомым, но весомым известием… Дотронешься до такого делового, идущего куда-то на своих ходулях, сверху пальцем, он останавливается и воинственно зади­рает еще выше зад, из которого, при последующих упорствованиях нападающе­го, выпускает каплю желтого вонючего раствора, мгновенно отбивающего у неопытного агрессора всякое желание продол­жать попытки его схарчить.

Шел, шел, вылез на гряду повыше - отлично. Когда смотришь в сторону Сумбара с юга, то разнородность геологиче­ских пластов, ниспадающих к центру долины, про­является в их разноцветности.