Фата-моргана

– Да, да, – закивал брат-управитель. – Дрянной народишко. Коварный и ленивый. Я мессиру Ле Фону, еще когда мы сюда собирались, говорил, что тяжело придется на новом месте. Тут все привыкли бездельничать, работать не хотят. Дня не проходит, чтобы не пришлось кого-нибудь выпороть. За непослушание и нерадивость.

– Непослушание власти есть тяжкий грех, – перебил священник. – Проистекает от неверия. Ибо сказано...

Разговор подобного рода продолжился и за столом в трапезной, где рыцарь с Бонкастром вкусили пищи телесной вместе с госпитальерами. Брат Андрей, будучи весьма желчным типом, изливал избыток раздражения на собеседников. Новости Тортозы его не интересовали, и он пресек попытку управителя, расспросить о них приезжего. После всем оставалось только внимать язвительным речам капеллана, порицавшего грехи и слабости человеческие. Уставший от поездки де Ланс быстро проглотил свою порцию похлебки и отправился в отведенную ему комнатку. Помещение оказалось маленьким и душным. На пыльном полу лежал набитый соломой тюфяк. Настоящая келья отшельника, а не место для отдыха благородного человека. За пожертвованный Ордену безант можно было бы получить что-нибудь и получше.

Рыцарь устало вздохнул и повернулся к шедшему за ним Жаку. Тот с глупым, словно у коровы, выражением на лице дожевывал хлебную лепешку.

– Я сейчас лягу поспать, – де Ланс опустился на жесткое ложе, – а ты через два удара колокола разбудишь меня. Но перед этим отыщешь в деревне старосту и приведешь сюда... В дом его не тащи – оставь где-нибудь неподалеку. Понял?

– Угу-м, мессир, – оруженосец запихнул за щеку последний кусок. – Можно я пошлю Абу? Он со здешними черномазыми быстрее договорится.

– Сам найдешь. Иди.

Не успел Бертран забыться тяжелым сном, как его тут же разбудили. Рыцарь обругал слугу, но тот с обидой ответил, что только в точности исполнил приказ хозяина. Указанное время прошло, а староста этой чертовой дыры ждет на соседней улочке.

– Ясно, – проворчал де Ланс. – Веди.

Он встал и, позевывая, покинул комнату, а затем и дом. Снаружи было настоящее пекло. Вдыхая раскаленный, пыльный воздух, Бертран прошел за слугой к пальмам, в тени которых сидел на корточках давешний седобородый старик. Рядом чертил на земле палочкой мальчишка. Увидев франка, оба поспешно поднялись и согнулись в поклоне. Староста на малопонятной смеси нескольких языков забормотал длинное  приветствие.

Рыцарь протянул ему приготовленную серебряную монетку. Глаза старика удивленно расширились, а Жак невнятно чертыхнулся. Хозяйские деньги он считал и жалел, как свои собственные.

– Нужна твоя помощь, – медленно, четко выговаривая слова, сказал де Ланс крестьянину. – В вашей деревне есть иудеи?

* * *

– Очень жаль, что мессир уже покидает нас, – брат-управитель вышел во двор проводить рыцаря. – Я думал... – он замолчал, увидев, что проверявший подпругу де Ланс не слушает его.

Вскочив на коня, шевалье приказал спутникам выезжать. Повернувшись к госпитальеру, учтиво поблагодарил за оказанный прием. Выразил сожаление, что не смог в полной мере насладиться отдыхом у Иоаннитов.

– Увы, дорогой брат Корнелиус,– рыцарь направил Галльярда к открытым воротам, – мне необходимо возвращаться, чтобы отыскать своего друга. А путешествовать в Заморье лучше всего ночью, – Бертран вдохнул полной грудью посвежевший воздух.

– Да, – пробормотал управляющий, останавливаясь в воротах. – Днем – жара адская, ничего не скажешь. А ночью оно полегче будет. Прощайте, шевалье. И да хранит вас в дороге Господь наш Иисус.

Госпитальер перекрестил отъезжающих.

– Благодарю, святой брат, – Бертран пришпорил коня и порысил к ожидавшим его спутникам. – Прощайте.

– За мной, – приказал он, проезжая мимо слуг и провонсальца.

Жители поселения вставали на рассвете и ложились спать сразу после заката, поэтому на пыльных улочках Кабиркарья было пусто. Первые и последние люди – стрелки из ночной стражи – попались рыцарю на самом выезде из деревни. Предупрежденные заранее своим сержантом воины молча проводили чужаков взглядами. Отъехав от недостроенного вала шагов на пятьсот, де Ланс подал остальным знак остановиться.

– Бонкастр, останетесь здесь, – не терпящим возражений тоном сказал рыцарь. – Абу, – он поманил чернокожего, – я и Жак сейчас отлучимся, а ты побудешь с мэтром. Смотри, чтобы отсюда ни шагу. Не хватало еще потерять друг друга в темноте. Ясно?

Раб торопливо закивал и коверкая слова, с присущим ему чудовищным акцентом подтвердил, что все понял. Тем временем Бонкастр спешился. Отведя лошадку к ближайшей пальме, он обмотал уздечку вокруг ствола. Казалось, приказ шевалье ничуть не удивил провонсальца. Но когда рыцарь с оруженосцем собрались уезжать, он окликнул де Ланса:

– Подождите, мессир! Может, мне стоит отправиться с вами? Если вас ждет что-то опасное, то мой посох, – бывший пленник крутанул над головой окованной железом дубинкой, – лишним не окажется.

– Спасибо, – сухо ответил молодой человек, – лучше подожди здесь. Наша поездка не опасна.

* * *