Фата-Моргана 3

Это было вполне понятно, но совершенно невыносимо. Каждый орден жаждет канонизации своего основателя и радуется даже малейшим фактам, служащим этому делу. Но паства аббата слишком обнаглела, и их жажда чудес превращала альбертианский орден Лейбовича в посмешище в Новом Ватикане. Потому аббат решил, что каждый новый вестник чудес испытает на себе их следствия либо в виде кары за импульсивное и бесстыдное легковерие, либо в виде покаяния за дар милости в случае последующей верификации.[10]

До того как молодой послушник постучал в дверь его кельи, аббат успел привести себя в состояние кровожадного ожидания, скрываемого под маской равнодушия.

– Входи, сын мой, – прошептал он.

– Ты посылал… – Послушник счастливо улыбнулся, увидев на столе аббата знакомую металлическую коробку, – за мной, отец Жуан?

– Да… – Аббат заколебался, потом язвительно добавил: – А может, ты хотел, чтобы с тех пор, как ты прославился, я приходил к тебе?

– О нет, отче! – Брат Френсис покраснел и громко сглотнул слюну.

– Тебе семнадцать лет, и ты законченный идиот.

– Конечно, ты прав, отче.

– Чем ты докажешь свое скандальное утверждение, что готов принять монашеские обеты?

– Я не могу дать никакого доказательства, мой учитель и наставник. Моя грешная гордыня непростительна.

– Уверенность в том, что она велика настолько, что даже непростительна, есть еще большая гордыня! – рявкнул в ответ аббат.

– Да, отче. Воистину я всего лишь ничтожный червь.

Аббат холодно усмехнулся и вернулся к позе настороженного спокойствия.

– И ты готов отречься от бредовых слов об ангеле, который прибыл, дабы показать тебе… – презрительным жестом он указал на металлическую коробку, -…эту груду мусора?

Брат Френсис проглотил слюну и закрыл глаза.

– Я… боюсь, что не смогу от этого отречься, мой господин.

– Что?

– Я не могу отречься от того, что видел, отче.

– Ты знаешь, что ждет тебя сейчас?

– Да, отче.

– Тогда приготовься.

Послушник вздохнул, подобрал рясу до пояса и наклонился над столом. Почтенный аббат вынул из стола толстую линейку из дерева орешника и отсчитал ему десять звучных ударов по голым ягодицам. После каждого удара послушник добросовестно отвечал "Deo Gratias!"[11], благодаря за урок добродетели смирения.

– А теперь ты возьмешь свои слова обратно? – спросил аббат.

– Не могу, отче.

Аббат повернулся к нослушнику спиной и некоторое время молчал.

– Ну, хорошо, – коротко бросил он. – Иди, но не надейся, что вместе с другими примешь обеты этой весной.

Брат Френсис, рыдая, вернулся в свою келью. Другие послушники вольются в ряды братьев Ордена Лейбовича, тогда как ему придется ждать следующего года – и провести еще один пост среди волков в пустыне, в ожидании зова, который, как он считал, был ему же явно послан.

Спустя несколько недель молодой монах нашел все же некоторое утешение в том, что брат Жуан не всерьез назвал его находку "грудой мусора". Новые археологические находки вызвали большой интерес среди братьев, которые потратили много времени, чистя инструменты и классифицируя их, приводя документы в нормальный вид и пытаясь понять их значение. Среди послушников прошел даже слух, что брат Френсис нашел настоящие реликвии благословенного Лейбовича – особенно в виде схемы, носящей надпись ОР COBBLESTONE, REQ LEIBOWITZ S HARDIN, с несколькими коричневыми капельками, которые могли быть его кровью или же – как заметил аббат – следами от яблочного огрызка. Но сам документ носил дату Лета Господнего 1956 и, значит, принадлежал временам, в которые жил сей почтенный муж, фигуру которого скрывали столько легенд и мифов, что, кроме нескольких фактов, не было известно ничего конкретного.

Рассказывали, что Бог, желая испытать людей, приказал мудрецам той эпохи, и среди них блаженному Лейбовичу, усовершенствовать дьявольское оружие и отдать его в руки тогдашних фараонов. С помощью этого оружия человек за несколько недель уничтожил свою цивилизацию и стер с поверхности Земли большую часть населения мира. После Огненного Потопа пришли эпидемии, безумие и кровавое начало Века Упрощения, когда оставшиеся в живых люди разорвали на куски политиков, техников и ученых и сожгли все архивы, где могла содержаться информация, с помощью которой можно было бы снова поставить мир на грань катастрофы. Ничто не вызывало такой ненависти, как записи и образованные люди. Именно в то время слово "простак" приобрело значение "почтенный гражданин", определявшийся некогда как "серый человек".