Фата-Моргана №7

За гранитным блоком виднелась эмблема Земной Империи: продолговатый прямоугольник — золотой разрез, пронизывающий шар и нацеливающийся в силуэт. Звезды, Земля, корабль.

— Я хочу в последнем слушании высказать одну мысль, — произнес обвинитель.

— Суд слушает.

Здесь были также два робота, стоявшие по бокам скамьи обвиняемых и между пультами защиты и обвинения. Серебристые пластмассовые эмблемы отражали свет; бесполые машины носили на груди эмблему Т.1.

Когда камера повернулась и нацелилась на него, Тьерри фон Найвард произнес:

— Нам больше не нужно заботиться о персоналиях или допросе обвиняемых — они ясны. Вопрос вот в чем: как должен вести себя человек, когда моральные понятия, которым его обучало государство, сталкиваются с Империей? Налицо дуализм; это не только вопрос совести, но и права. Признает ли ваша честь эту неясность ядром проблемы защиты? Здесь ни в коем случае не должна использоваться поговорка «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку».

Сетка председательствующего пришла в движение, когда он улыбнулся.

— Чтобы ответить на этот вопрос: суд знает, о чем сегодня идет речь. У вас есть что сказать, господин защитник?

Т’Гластонбери был опытным психологом и великолепно жонглировал фактами и внушением. Резкие черты лица сорокалетнего защитника, делающего карьеру, напряглись.

— Защите очень трудно поверить в объективность услышанной аргументации. Два молодых человека, которых сегодня обвиняют, действовали так, как это предписывала инструкция. Если бы государство не создавало вокруг звездных перелетов атмосферу таинственности, ничего бы не произошло.

Здесь неуместно дискутировать о вине индивидуума перед государством, прежде чем будет обсуждена вина или обязательства государства перед гражданином. Информационных обязательств государства недостаточно, чтобы остановить этот основополагающий процесс. Ваша честь, я прошу принять это во внимание.

Защитник замолк, по рядам слушателей прокатилась волна гула удивления. Божу бросил на Т’Гластонбери тяжелый взгляд, но промолчал.

Три человека — Божу, Найвард и Т'Гластонбери — три противоположности.

Найвард, богатый и независимый холостяк, был воспитан в старые, еще доинквизиторские времена. Он и Божу знали, что каждое судебное заседание было делом людей, хотя при этом страдала объективность. Конечно, нельзя было найти второго такого судью, воплощавшего справедливость так, как Божу. Найвард это знал, поэтому был спокоен, даже если обвинение было очень шатко.