Фата-Моргана №7

Она не понимала реакций мужчины. Сначала смущение, потом внезапное понимание — ночью, — а затем действия, в которых отсутствовала всякая логика. Ногуэра вышел из двери, увидел женщину и побежал к ней. Анжанет свернула налево, потом в другом направлении и снова побежала. Внутренний голос сказал ей, что Ногуэра теперь опасен. Она ничего не знала: Ногуэра был наказан и бежал к няне, чтобы та утешила его. Он бежал за Анжанет, которая ударилась в паническое бегство.

Метров через двести Ногуэра догнал ее и схватил за руку. Она сжала кулаки.

— Ты чудовище… — всхлипнула она, пытаясь вырваться от болезненной хватки его жестких пальцев. — Почему ты выплеснул сок мне в лицо?

— Игра доставляет мне удовольствие, — с нажимом ответил Ногуэра и улыбнулся.

— А что теперь? — спросила она опасливо, зная, что у него хватит силы, чтобы убить ее. Она испугалась и задрожала.

— Сначала наказание, теперь утешь меня… няня! — ответил Ногуэра.

Ее испугала последовательность этих слов. Анжанет искала отговорку, путь уклониться, и наконец спросила.

— Как же мне тебя утешить, Ногуэра?

— Няня знает, как утешить, — всхлипывая, ответил он, отпустил ее руки, обнял и повалил на песок. Обхватив колени, мужчина зарыдал, тело его лихорадочно вздрагивало.

Анжанет почувствовала, что ускользнула из рук смерти, и начала такими же движениями гладить его волосы. Так продолжалось минут двадцать. Все это время Ногуэра лежал у ее ног и рыдал, как упрямый ребенок, которого побили. Ей показалось, что на миллиметр приоткрылась дверь, за которой находятся все объяснения. Этот мужчина в некоторых областях своей жизни был ребенок, находящийся на пути взросления. Его действия на восемь десятых были действиями неразумного ребенка, а остальные — действиями мужчины. Только где был мужчина, а где — ребенок? Анжанет поняла, что никто не сможет предугадать его реакции. Было возможно все; было возможно, что она убьет его при помощи ссфайры или он ее задушит.

Дверь перед ее внутренним взором снова закрылась.

В эти двадцать дней Анжанет едва сохраняла самообладание, а хуже всего — она почти потеряла самоуважение. Чувство самооценки, которое известно каждому самому жалкому созданию космоса, исчезло для Анжанет. Это было ужасно. В последующие недели она забыла многое, но не эти три сцены, прочно отпечатавшиеся в ее сознании.

Это произошло на вторую ночь. Психологи называют это «пограничным состоянием». Анжанет находилась в глубокой раздвоенности. С одной стороны, ей хотелось находиться от Ногуэры как можно дальше, но с другой стороны, она стремилась к его сильному телу всеми фибрами души.

Это привело к тому, что женщина легла в своем спальном мешке на берегу реки, под оливами, метрах в двухстах от обоих вагончиков. Она видела, как Ногуэра погасил свет в жилом вагончике.

Внезапно воцарилась тишина. Диск луны поднялся выше, где-то громко и настойчиво свистела ссфайра. Анжанет почувствовала, как к ней тоже возвращается спокойствие.

— Боже мой, — тихо сказала она самой себе, — почему сюда случайно не зайдет кто-нибудь? Почему, когда кого-нибудь ждут, никто никогда не приходит?

Никогда никто не приходит, когда в нем нуждаются, — это вторая сторона неписаного закона. Первая гласит, что станешь сильным только тогда, когда победишь слабости — свои и других. Собственно, она должна это знать, она знает это, но не хочет признать элементарной истины.

Ночью она отдалась Ногуэре, одному из его непредсказуемых желаний.

На этой мысли она заснула.

В двухстах метрах внизу по реке на водопой пришел табун лаугхов; несколько животных вслед за вожаком перешли реку вброд и теперь паслись на противоположном берегу. Слепые рыбы выпрыгивали из воды, зеркало лагуны разрывалось и образовывало беспечные круги, в которых переливался лунный свет. Звезды спирального рукава Галактики выплыли на небо и застыли над пустыней. Снова раздался свист ссфайры. Анжанет ничего не слышала. Около полуночи она проснулась и, дрожа, поднялась. Ей одновременно хотелось бежать и оказаться рядом с Ногуэрой. Было еще не слишком поздно. Все же разум победил. Хотя в ее сознании одновременно проснулись опасения и другие взаимоисключающие друг друга чувства, Анжанет торопливо оделась и спряталась в тени синих олив. Сердце ее дико билось.

Пилот искал ее. Ночь была теплой, на нем была его серебристая рубашка и тесно облегающие брюки. Он быстро прошел от жилого вагончика вниз, к воде, и остановился, осматриваясь. Затем, решив поискать вниз по течению реки, он направился к укрытию Анжанет.

Она еще глубже втиснулась в тень синих олив. Мужчина, ища, медленно подходил ближе; Анжанет видела на его щеках слезы, блестевшие в лунном свете. Наконец Ногуэра остановился, увидев покинутый лагерь. Он присел на корточки и ощупал песок вокруг. Увидев следы ног, он встал и пошел прямо к дереву, за которым стояла Анжанет. Она снова попыталась уклониться от него и с развевающимися волосами побежала назад, к бухте, к влажной полосе песка между водой и пустыней.