Фата-Моргана №8

— Я полагаю, закипает!

Он оторвался от бинокуляра, чтобы внести данные в компьютер, жестом приглашая Клиффорда занять его место. Прильнув к бинокуляру, Клиффорд стал фокусировать его, пока не увидел знакомые очертания чашки Петри, наполненной розоватой питательной средой. На ее поверхности виднелись четыре группки бактерий, расположенных симметрично под прямым углом к кусочку золотистого кристалла кризомицетина.

Он потянул на себя рычаг манипулятора, и объектив плавно переместился к соседней чашечке Петри, затем к следующей. Это была серия К-39 — девять чашек, в каждой из которых содержалась микробная масса на разных фазах развития и выросшая в разной питательной среде. Клиффорд заметил, что, независимо от фазы, размножение шло довольно-таки вяло, а в центре возле кристалла оно не происходило вообще.

Впечатленный, он вернул бинокуляр Спенсеру.

— Весьма многообещающе! — сказал он Джеззарду.

— Если бы не один маленький недостаток, — кисло ответил тот.

— Только что вы видели девять десятых всего существующего в мире ДДК.

— Девять десятых чего?..

— ДДК! Ди-декстро-кризомицетина. Того самого вещества, которое и дает эффект, насколько я понимаю. Исходная молекула содержит два левосторонних радикала, которые не только не наносят вреда бактерии, но даже утилизируются ею. Весь фокус состоит в том, чтобы активизировать пару правосторонних радикалов. Но ДДК не существует в природе, а синтезировать его невероятно трудно. В результате синтеза получается в лучшем случае четверть процента чистого вещества, а отделить его кажется просто невозможным! И все же придется это сделать. Потому что это единственный просвет в темном туннеле, который затягивает всех нас…

Он потянулся и зевнул в голос.

— Кстати говоря, Рон, — продолжил он, — я рад, что ты вернулся. Этот малый из Балтимор Латимер напомнил мне об одной гипотезе, которую и я собираюсь проверить. Знаешь, что это такое? — он постучал по карте на столе.

— Похоже на карты Министерства Здравоохранения, где они ежедневно отмечают распространение эпидемии, — ответил Рон.

— Верно. Но, как известно, они начали публиковать их только через две с половиной недели после начала эпидемии, когда число жертв уже перевалило за тысячу. Вот эта — первая, — он вытащил одну из карт, на которой мелом были отмечены Лондон и Бирмингем. — Я как следует рассмотрел их, а компьютер как раз заканчивает анализ тенденций, на которые они указывают. А что, если нам попробовать экстраполировать эти тенденции в обратном направлении?

Он нажал кнопку, и на небольшом мониторе появилось изображение карты, которое начало быстро меняться. Нанесенные мелком линии стали таять, сжиматься, превращаясь в скопление точек, все более и более изолированных друг от друга, пока на карте не осталась одна-единственная точка.

Джеззард присвистнул.

— Черт меня побери! — сказал он. — Я и не думал, что с первого раза так получится! Смотрите, эта точка находится в пределах… даже меньше, чем за десять миль от Балтимор Латимер!

— Вы хотите найти первого носителя? — не вполне понимая, спросил Клиффорд.

— Можно сказать, что так, — согласился Джеззард.

— Минутку! — воскликнул Рон. — Людям из министерства пришло в голову заняться этим в первую очередь, но потом они пришли к выводу, что в разгар эпидемии разброс случаев был слишком велик…

— О, я исхожу не из официальных отчетов, — оборвал его Джеззард. — Я же сказал, что хочу экстраполировать тенденцию назад. И вот результат, — он указал на оставшуюся точку. Кроме того, кто сказал, что был один-единственный носитель?

— Как думаешь, Клиффорд, есть что-нибудь в этом? — с сомнением спросил Рон.

— Думаю, есть, — ответил Клиффорд, вспомнив свой недавний разговор с Теккереем. — Мне кажется, что нужно, немедленно сообщить обо всем этом в Министерство.

— О’кей, я позвоню им и поручу кому-нибудь переписать твои выкладки, — сказал Рон Джеззарду. — Если, конечно, ты не возражаешь.

Джеззард так дернул головой, что очки едва не слетели с его носа.

— О Боже! Не думаешь ли ты, что я озабочен первенством в публикации этого материала? Тем более сейчас, когда мы столкнулись с чем-то абсолютно новым?! Ты, должно быть, шутишь!

— Ты уверен, что это нечто абсолютно новое? — спросил Клиффорд.

— О, это нечто настолько новое, что я даже сомневаюсь, могло ли оно развиваться на нашей планете. Да, очень может быть.

На мгновение повисла тишина, затем Клиффорд подал голос:

— Но не могло же оно попасть к нам из космоса. Сейчас в моей палате выздоравливает один астронавт, и я знаю, насколько основательна его поправка. Кроме того, сегодня я разговаривал с полицейским, который…

— Знаю, знаю, — недовольно замахал на него руками Джеззард. — Я не то имел ввиду. Я хотел сказать, что оно не могло развиться на нашей планете само по себе.

Он с вызовом взглянул на каждого из собеседников.