Fata morgana (Мираж) (СИ)

Это было плохо, очень плохо. Ей было необходимо его общество. В последнее время, она почти поняла, отчего он так отчаянно не желал отпускать ее от себя. Оливия испытывала такую же потребность в Габриеле, но не от безумия, а из-за заглатывающей ее тоски. Слезы побежали по щекам, и девушка закусила подушку, чтобы сдержать истерику. Но это не особо помогло. Рыдания сотрясали ее тело, всхлипы вырывались сквозь стиснутые губы. Спроси ее сейчас кто-нибудь, почему она плачет, и Оливия не нашлась бы с ответом. Наверное, это был срыв. А может Путник прав, и надежда сильное оружие? Но в ее душе не было надежды, а только пустота. И этот вакуум, за прошедший месяц, песчинка за песчинкой происходящих событий, заполнился невыразимой мукой. Любви должно было быть достаточно. И так оно и было на самом деле. Сейчас. Но что будет потом?

Рыдания Оливии не прекращались, и она не могла остановить их. Кто-то постучал в дверь и, не дождавшись ответа, в комнате появилась Дарина. Увидев состояние подруги, она бросилась к ней.

- Что случилось, Оливия? - Девушка опустилась возле кровати, но не решилась дотронуться до плеча рыдающей. Оливия только покачала головой. Она даже вздохнуть могла с трудом, не то, что объясниться.

Дарина нахмурилась.

- Тебе нужна моя помощь? Я могу что-то сделать?

- Может, стукнешь меня. Чтоб эта истерика прошла? - Попыталась внятно произнести Оливия, но ее речь все время прерывалась всхлипами.

Дарина улыбнулась.

- Мне еще дорога моя жизнь, чтобы рисковать ею ради какой-то рыдающей пташки.- Отшутилась она. - Не уверена, что Габриель оставит меня в живых, узнав, каким методом я приводила тебя в чувство.

Оливии удалось улыбнуться сквозь все еще льющиеся слезы, но новый приступ истерики тут же сотряс ее тело.

Дарина серьезно заволновалась о душевном здоровье подруги. За все это время она ни разу не видела, чтобы та плакала, тем более так безутешно. Может быть, они поссорились с Габриелем? Но в таком случае, весь клан уже знал бы об этом, да и Глава, наверняка, разгромил все, к чему бы смог приблизится, и убил кучу народа, а Оливия не отставала бы от него. Все прекрасно помнили их единственную ссору, и Дарине казалось, что подруга не из тех, кто будет плакать по такому поводу, скорее она спалит что-нибудь, например самого виновника своего недовольства.

Девушка решила, что лучше всего позвать Габриеля, ему точно удастся во все разобраться.

Но звать никого не пришлось. Мрачный и встревоженный Габриель уже сам заходил в комнату. Увидев его, Оливия уткнулась лицом в подушку и тщетно попыталась подавить свои всхлипы.

- Что случилось? - Резко спросил Габриель, обращаясь к Дарине. Мужчина подошел к кровати и, подхватив любимую на руки, осторожно начал баюкать ее, а та уткнулась ему в плечо.

Дарина пожала плечами.

- Не знаю, когда я заглянула в комнату, она уже рыдала, но так и не смогла мне рассказать ничего. Я уже собиралась идти за тобой.

Габриель кивнул.

- Иди, я разберусь.

Дарина даже не подумала спорить и вышла. Все равно, здесь она вряд ли могла помочь. Девушка отправилась искать Берта. Отчего-то, именно сейчас ей вспомнилось, что Оливия провидица. Может, она увидела что-то? Холодок страха пробежался по спине рыси…

Габриель испытывал дикий страх. За всю их жизнь, он никогда не видел, чтобы девушка вот так рыдала. Он не мог понять, что послужило причиной. Когда мужчина проснулся и ушел на очередной совет, она спокойно спала, и ничего, казалось, не тревожило ее сон.

Он мягко гладил ее по волосам, целовал щеки, губами собирая слезы. Он хотел, чтобы она успокоилась и рассказала ему, что надо сделать, чтобы никогда больше не видеть ее слез. Он не знал, как бороться с этим. Несколько минут назад, сидя на совете, он понял, что что-то не так. Мрак клубился вокруг него по-новому, он словно старался привлечь внимание мужчины, но не желал говорить с ним. Не обращая ни на что внимания, Габриель сорвался с места и пришел туда, где было его сердце и то единственное, что он мог потерять. Увидев плачущую Оливию, мужчина готов был растерзать того, кто довел ее до слез, но рядом не было обидчика.

- Что такое, соколенок, что случилось? - Прошептал Габриель, не прекращая целовать ее мокрые щеки. Девушка, уже почти успокоившись, тихонько всхлипнула.

- Это все тот сон, что я вижу каждую ночь. - Оливия прерывисто вздохнула, и мужчина нежно погладил ее по щеке. - Он сегодня поменялся, Габриель. Словно закончился. И это было ужасно.

- Что ужасно, милая?

- Мне казалось, что я…, - она запнулась, неуверенная в выборе слов. - Это кажется глупым, когда пытаешься сказать вслух, но во сне мне было так плохо.

Будто бы я уже похоронена и лежу под землей, и безнадежность разрывает меня. Это кошмарно, Габриель. Хочется не просто кричать, нет, хочется выть, раздирая кожу ногтями, чтобы вырвать из себя эту тоску и муку. - Слезы вновь потекли по ее щекам, и Оливия уткнулась в грудь любимого.

Мужчина сидел, не шевелясь, он боялся что-то сказать. Хотя ему хотелось закричать, потребовать кого-нибудь объяснения, узнать, за что ей такие сны?