Фата на дереве

В-третьих, от него всегда очень приятно пахнет. Настоящим мужчиной, здоровым, крепким, следящим за собой. И туалетная вода его такая, что прижаться бы и нюхать, нюхать щеку мужа… Только расслабляться нельзя…

В-четвертых, он хорошо разбирается в кулинарии, ценит хорошую кухню, ест красиво.

В-пятых, заботится о родителях, помогает им постоянно, во всем.

В-шестых, он трудоголик. Вот такого, как подружки жалуются, что, мол, валяется благоверный целыми днями на диване, – такого она даже представить себе не может, думая о Славике.

Да что перечислять – сплошной ходячий позитив, а не муж! Все дело в ней, вероятно. Может быть, она его чем-то подсознательно очень раздражает. Может быть, тем, что успешна, популярна даже. Это же может раздражать, вполне даже. Во всяком случае – пробуждать ревность.

Эх, что говорить! Может, еще как может!

И как быть в этой ситуации?

Очень хотелось с кем-то поговорить, но поучительные годы сосуществования со Славиком приучили Сану к чрезвычайной осторожности и молчаливости, когда это касалось ее личной жизни.

Не с кем ей было говорить о том, что ее буквально иссушает! Только разве что на судьбу полагаться и оставалось…

Габриэлла

Когда примерно год назад на горизонте нарисовалась однокурсница Наташка – то есть не Наташка, а Габриэлла, никак она не переучится ее по-новому называть, – разговоры их так или иначе затрагивали приватные темы. Сана на всякий случай домой ее не приглашала, чтоб у Славика не появился компромат на ее очередную знакомую. Та по глупости сболтнет что-то о себе, не подозревая, что идет прямая трансляция, что она, так сказать, в прямом эфире…

А потом разговоров на всю оставшуюся жизнь.

Встречались они чаще всего на нейтральной территории.

Габриэлла болтала о себе охотно, ничего не скрывая, порой с удивительной бесстыжей простотой описывая свои любовные похождения, качество которых определялось не степенью влюбленности в своего спутника жизни на данном отрезке времени, а мерой его участия в построении ее материального благополучия.

О последнем своем замечательном дядечке она говорила с придыханием и горестными вздохами. Придыхания относились к его финансовой мощи, а горестные вздохи – к тому, что он почему-то не принимает ее всерьез как творческую личность, хотя пару раз помогал устраивать ее выставки с роскошными презентациями.

А ведь о ней так горячо отзывается пресса! Картины – да, пока не продаются. Но нужна дальнейшая раскрутка. Небольшая, но массированная. Растяжки на улицах, баннеры…

Она заикнулась о своей заветной мечте обычно внимательному к ее нуждам влюбленному дядечке-проказнику, а он почему-то отказался, говорит, тебе сколько ни дай, все будет мало. Квартиру, мол, тебе обеспечил – угомонись на время хотя бы…

Потом было еще несколько неприятных моментов, связанных именно с этим дядечкой.

Ну, расклад такой.

Он довольно страшный внешне. И – мало этого – уже и не дядечка, а, если быть честной до конца, практически дедулька. Ему шестьдесят семь годков стукнуло. Но ведет себя совершенно как тридцатилетний мачо, бегает по утрам наперегонки с собакой лабрадором, внимательно смотрит на девчонок – ни одной юбки не пропускает, – при этом крепко женат.

И на ком? Практически на такой же старушке-побегушке. Шестьдесят пять ей. У них там дети, внуки взрослые, чуть ли не правнуки затеваются… И выглядит эта его властительница дум вполне как положено безнадежной бабке. Ну, ладно, ну не на шестьдесят пять, а на пятьдесят пять. Большая, что ли, разница?

В связи с этим вопрос: почему он продолжает жить со своей замшелой старушенцией?

Позорится только перед людьми.

Вот Габриэлла как-то ему и тонко намекнула, что, мол, неплохо бы было наконец-то развестись со своей «избушкой на курьих ножках» и жениться на ней, перспективной молодой художнице. Она собой прибавит целый ряд положительных штрихов к его портрету и, так сказать, озарит его дни лучами своей юности.

Кстати, о юности. Мимоходом.

Наташка, которой было уже за тридцать (выражаясь щадяще и мягко), немножечко стала дергаться из-за своего возраста. Потому что дяденьки любят именно юных.

Самое ценное – твоя начальная стадия существования в фазе «молодая, прекрасная, востребованная». Но на первых порах кажется, что все это внимание, все эти ухаживания, влечение к тебе, твоя манящая внешность, твоя умиляющая дядечек наивность и нерастраченность – все это будет длиться и длиться, долго-долго, без конца.

И так хорошо получать подарки со всех сторон только за то, что ты вот такая уродилась, прекрасная и желанная!

Она, конечно, изо всех сил старалась оставаться желанной и цветущей, так что часть средств всегда в обязательном порядке шла у нее на основательный уход за собой. Выглядела пока сногсшибательно. Свежая и милая, как маленький морской ветерок.

А дальше что?