Фата пропавшей невесты

– Да. Люся, даже тогда, когда уже снова нормально говорить стала, начинала заикаться, если об этом разговор заходил. Но бабка-то тут на весь двор разорялась, так что все соседи в курсе были, что Люся дяде Толе не дочь, что нагуляла ее Ольга, что сыночек ее Ольгу голую и босую из дома выгнал, а вот теперь он женится на порядочной девушке и у нее свои, родные внуки будут. На что уж мать пила, не просыхая, но и она ей сказала: «Людка! Если бы не Ольга, вы бы с голоду сдохли! А Толька твой спился не хуже моего мужа. Помяни мое слово, ты еще проклянешь тот день, когда твой дурак Ольгу выгнал». Да, Люсину бабку…

– Я знаю, ее звали Людмилой, Люсю в ее честь назвали. И, как мне сказали, блаженствовал Анатолий всего год.

– Где-то так. А потом очень тихо и незаметно вернулся к матери. И никакой холености в нем больше не было, пришибло его. Машины, кстати, тоже. Он через двор как пуля пролетал, чтобы никто не остановил и вопросы задавать не начал. Бабы наши сначала молча на это смотрели, а потом, когда поняли, что молодая жена его кинула, стали к бабке приставать: «Ну, когда долгожданные родные внуки у тебя появятся?» Она первое время отбрехивалась, потом плакаться начала, Ольгу добрым словом вспоминать, что та с ее сыном непутевым столько лет промаялась, а Люся у нее вообще с языка не сходила: уж и самая умная она была, и самая красивая, и самая добрая. А дома бабка дядю Толю пилила: иди, падай Ольге в ноги, вымаливай прощенье.

– Насколько мне известно, из этого ничего не вышло, – заметила я.

– Естественно! Ольга же еще довольно молодая баба была, симпатичная, да при деньгах! Она себе мигом мужика нашла, только, наученная горьким опытом, к себе жить не взяла и не расписалась. Дядя Толя через Люсю попытался к Ольге подъехать, тоже облом – она его до смерти бояться стала. Он сначала из дома нос не высовывал – видно, насмешек боялся, а потом пошел в магазин, что у нас тут по соседству, грузчиком работать. Пил постоянно, но только дома. А бабка все к нам с Сашкой приставала и выспрашивала, как там Люся. Жалко было дуру, ей и так хреново, вот и рассказывали ей, как Люся живет. Лет через пять дядя Толя от водки сгорел. Бабка нас попросила Люсе об этом сказать – вдруг захочет проститься, на похороны прийти.

– И Люся пришла? – удивилась я. – Она его простила?

– Я же тебе сказала, что она святая. Да, пришла. Бабка у нее в ногах валялась, прощение вымаливала. Ну и Люся ее простила – бабка же ее вырастила. Она потом раз в неделю обязательно к бабушке приезжала. Бабка счастливая была! Словами не описать! Опять у нее Люся с языка не сходила. «А моя Люсенька лицей с золотой медалью закончила! А моя Люсенька в университете учится!» А уж как она ее ждала! С утра в окне торчала! Она после смерти сына сильно сдала, трудно ей было, но обязательно что-нибудь вкусненькое к приходу Люси готовила. Она и квартиру свою хотела ей завещать, да не успела – инсульт. Так она государству и отошла.

– А какие отношения у Люси с матерью? Мне сказали, что самые доверительные, они очень любят друг друга.

– Слышь, подруга, а ты, вообще, как работаешь-то? Точнее, зарабатываешь? На хлеб хватает? Или тебя родители содержат, а ты просто понты кидаешь? – насмешливо глядя на меня, спросила Мария.

С трудом сдержавшись, чтобы не высказаться по полной программе, я с достоинством ответила:

– Представь себе, что зарабатываю неплохо и сама! И среди клиентов у меня не самые последние в городе люди.

– Знаешь, как-то не верится, – усмехнулась она. – Я смотрю, ты мучное очень любишь – у тебя лапша аж с ушей свисает. Смотри, не растолстей. А еще не позорься, не повторяй эту брехню. Доверительные! Надо же было такое сказать! Для Ольги главное, чтобы Люся ее своим внешним видом не позорила – она же не кто-нибудь, а дочь самой Большаковой! А что у Люси в душе творится, ей до самой далекой звезды. Я почти что беспризорницей росла, знаю, что это такое, поэтому свою дочь без присмотра на целый год одну никуда не отпустила бы. А Ольга отпустила! Ты Жорку Самойлова знаешь, тебе бы пришла в голову мысль пусть не дочь, а, например, младшую сестру за него замуж выдать?

– Зачем спрашиваешь, сама же понимаешь, что нет. Я бы раньше эту сволочь на составляющие разложила.

– А смогла бы? – хмыкнула Маша.

– Не сомневайся! У меня черный пояс по карате, – заверила ее я.

– Ну, от бандитов его папаши он тебя не спас бы, – совершенно справедливо заметила она. – Но мы вроде не об этом. Так вот, ты не выдала бы, а Ольге, видать, из каких-то своих соображений это надо, и плевать ей на дочь. Я Люсе выложила все, что про Самойлова знаю, в том числе и про Наташу Куликову, из-за которой ты тогда у нас ошивалась, делая вид, что просто развлекаешься. Ну, я тогда навела справки, и мне сказали, что ты частный детектив.

– Да-а-а, ты девушка жизнью наотмашь битая, тебя не проведешь, – польстила ей я. – Но почему же Люся не отказалась наотрез от такого замужества? Она пожалела мать из-за ее болезни?