Фата пропавшей невесты

Разрядившись и успокоившись, я посмотрела на Полянскую и увидела, что она сидит, закрыв лицо руками, и ее плечи дрожат от смеха. Перевела взгляд на Надежду, а та, сотрясаясь всем телом, давилась беззвучным хохотом. Даже валявшийся кверху пузом кот, судя по выражению его морды, глумился надо мной самым наглым образом. Я обиженно хлюпнула носом и отвернулась к окну. Как оказалось, обе псины, привлеченные моим голосом, сидели напротив окна на газоне, все слышали и теперь откровенно веселились. Тут я разозлилась всерьез и, честное слово, ушла бы, несмотря ни на что, если бы меня не остановила Полянская:

– Ты, Таня, не обижайся! Мы же не со зла. Просто ты все это так забавно рассказывала, что невозможно было удержаться.

– Да-а-а, Таня! Это действительно перебор, – покачала головой Надежда и подвела итог: – Значит, ты у нас холодная, мокрая и голодная. Ну, последнее – самое простое. Пойду скажу, чтобы тебе пока бутерброды сделали, а как Димыч вернется, уже все вместе и поедим основательно. Хотя ты тут у нас человек не посторонний, могла бы и сама сказать, что есть хочешь. Знаешь же, что у нас здесь без церемоний.

– Ага! Вот прямо с порога и заявила бы: покормите, мол, меня, – все еще обиженно буркнула я.

– А почему нет? Это же я тебя срочно сорвала, – возразила Лада. – И неприятностями своими голову не забивай! С ремонтом, как все высохнет, я тебе помогу, компьютер Димины умельцы посмотрят, а насчет телевизоров, так к нам тут партия из Германии должна прийти. Grundig. Настоящие, фирменные. По закупочной цене тебе их отдам.

– У меня нет денег, – развела руками я. – А дорогие подарки я, сами знаете, не принимаю.

– Значит, должна будешь и потом отработаешь, – отмахнулась она и вздохнула: – Не дай бог, уже очень скоро. Эх, мне бы твои проблемы!

Бутерброды были под стать Надежде – такие же крупные, но привередничать не приходилось, и я стала их есть, запивая уже остывшим кофе. Вскоре у Лады зазвонил сотовый.

– Ну что, Дима? – Она явно говорила с мужем, потому что старшего сына, тоже Дмитрия, дома звали Митей. – Поняла. Приезжай. Я тут Таню Иванову пригласила. Будем думать, что делать.

Отключив телефон, она длинно и шумно выдохнула, помолчала, покачала головой, а потом очень серьезно произнесла:

– Значит, тебе все-таки придется поработать. – И попросила подругу: – Надя! Скажи там, чтобы Тане Ванькину комнату приготовили.

– Лада, я вам о своих неприятностях вовсе не для этого рассказала! – запротестовала я.

И тут впервые за все время нашего знакомства она рявкнула на меня:

– Мозги включи! Вся информация будет сюда поступать! Что же нам? В испорченный телефончик играть? Так, не знаю как ты, а я из детского возраста уже вышла! Ты ешь, а я пока пойду и кое-кому позвоню.

Она вышла из комнаты, а я, обалдевшая от такого обращения, осталась сидеть с надкусанным бутербродом в руке в компании с Надеждой, которая, окликнув меня, выразительно постучала себе костяшками пальцев по лбу:

– Ты бы думала, прежде чем рот открывать! Тут такое случилось, что… – Она обреченно махнула рукой и размашисто перекрестилась. – Господи! Не дай беды!

– Что-то с Иваном? – осторожно спросила я. – Раз его комната свободна…

– Да нет! – отмахнулась она. – Не с ним. Просто после Светкиной свадьбы он как с цепи сорвался.

– То есть она его не простила? А я так надеялась, что они помирятся.

– Да мы все надеялись, – вздохнула Надя. – А она сказала как отрезала: «Предавший единожды, кто поверит тебе?» Вот и все! И замуж вышла! Муж у нее серьезный парень. Он здесь в Тарасове какой-то московский филиал возглавлял, хорошо себя проявил, вот и пошел на повышение – его в Екатеринбург перевели. И она с ним уехала, беременная уже. А Ванька с горя в загул ушел. Ну, ты Клаву знаешь, у нее характер железобетонный. Потерпела она недельку – ждала, что он одумается, да зря! Вот она его с глаз долой в квартиру Тимофевны и отселила. И предупредила, что если его гулянки на работе скажутся, то она его уволит к чертовой матери, и пусть дальше живет как знает. Обиделся он страшно и с тех пор сюда ни ногой. А с месяц назад Клава не выдержала и якобы по делам «Немецкого дома» его в Германию отправила. А на самом деле, я так думаю, – к Ванде! Ванька же из-за нее Свету бросил, вот пусть теперь на ней и женится, пока не измотался вконец.

– И он уехал?