Fatal amour. Искупление и покаяние (СИ)

"Милостивый государь, Андрей Петрович, не дождавшись весточки от Вас и полагая, что у Вас имеются причины, дабы порвать со мной всяческие сношения, я решила сама написать Вам и избавить Вас от неловкого объяснения. Видимо, обещание, данное Вами мне ранее, нынче сковывает Вас, а зная Вашу благородную натуру, решусь предположить, что Вы из жалости ко мне медлите с решительным объяснением. Потому хочу сообщить Вам, что возвращаю Вам возможность свободно располагать собой, не терзая себя угрызениями совести. М."

Перечитав ещё раз письмо, Марья судорожно вздохнула и, убедившись, что чернила просохли, сложила его в конверт, который тотчас залила воском и поставила маленькую печать с гербом Куташевых. Выйдя в переднюю, она положила запечатанный конверт на серебряный поднос, зная, что поутру слуга, который ежедневно забирает корреспонденцию, снесёт его на почтовую станцию.

Покончив с этим делом, княгиня поднялась к себе. Распахнув окно, Марья Филипповна присела на подоконник и уставилась невидящим взглядом в ночной сад, наполненный тихими шорохами, шелестом недавно распустившейся листвы и благоуханием цветущих яблонь. Мыслями она была далеко от Ракитино. Ей вспомнилась первая встреча с Андреем на Адмиралтейском бульваре, когда она уронила ридикюль под копыта лошади блестящего кавалергардского офицера, окинувшего её затуманенным взором синих очей, пронзившим её до самого сердца и вызвавшем дрожь во всём теле. Вспомнились святочные гуляния, когда она сама не зная того, оказалась в его доме, первый поцелуй, совершенно лишивший её воли, бал в Зимнем, когда она, отдав своё сердце, позволила ему, пылавшему жаждой мщения, выставить её в самом дурном свете. Все эти горькие и трогательные воспоминая, бережно хранимые в памяти, в эту ночь проносились перед её мысленным взором. Она словно прощалась со своим прошлым, обещая себе, что более не станет ждать и надеяться.

Лишь после полуночи Марья Филипповна вызвала звонком колокольчика камеристку и, разоблачившись с её помощью, улеглась в постель. Проснулась она поздно и сразу вспомнила о письме, написанном под влиянием горечи и обиды, передумав отсылать его. К её великой досаде, лакей уже ушёл на почтовую станцию, а, стало быть, она слишком поздно спохватилась.

Дни потянулись в тревожном ожидании вестей из столицы. Всякий раз, разбирая корреспонденцию, княгиня Куташева до дрожи в коленях боялась найти письмо, которое ждала в ответ на своё чопорное послание, написанное в порыве гнева и отчаяния, но его не было. Мысли о том, каким образом воспользуется Андрей предоставленной ему свободой, сводили её с ума. Она забывала о своих тревогах только когда играла с ребёнком, который с каждым днём всё более и более походил на своего отца.

Глава 58

Получив письмо от Марьи Филипповны, Ефимовский пребывал в смятении. Его неприятно поразил холодный и чопорный тон послания, но в тоже время он отчётливо понимал, что только его медлительность и нерешительность вынудили Марью написать ему в таких выражениях.

Безусловно, не зная причин его молчания, она имела право обижаться и думать, что ею пренебрегают. Казалось бы, возникшее недоразумение можно было разрешить одним письмом, заверив Марью, что у него никогда и мысли не возникало расстаться с ней, но отчего-то сердце терзала безотчётная тревога. В сознание помимо его воли закралось сомнение в том, что он верно истолковал причины, побудившие Марью Филипповну писать к нему. Возможно, он слишком самоуверен и заблуждается, полагая, что ему по-прежнему хранят верность и сие письмо лишь попытка напомнить о себе. Возможно, всё совершенно иначе, и сообщая ему о том, что он отныне свободен располагать собой и своим словом по своему усмотрению, Марья Филипповна желала бы и сама получить такую же свободу. Что если о нём уже позабыли и желали бы освободиться от обещания, связывающего с ним?

Сложив послание княгини Куташевой обратно в конверт, Ефимовский запер его в ящик стола и поспешил на службу. Пребывая в состоянии мрачной меланхолии, он выглядел рассеянным и задумчивым. Ему не давали покоя размышления о причинах, побудивших Марью писать к нему, но одно было понятно: надобно было решаться на что-то и решаться немедленно.