Фатальная ошибка

— Я думаю, вы должны спросить себя, была ли у Майкла О’Коннела необходимость убивать Мерфи. Возможно, он хотел его устранить. У него было оружие и была возможность сделать это. Но разве он не достиг своей цели, разослав всю эту конфиденциальную информацию стольким людям? Он практически мог быть уверен, что кто-то из них отомстит Мерфи. И разве не в его духе было действовать косвенным путем, создавая ситуации, провоцируя события и манипулируя людьми? Конечно, Мерфи ему мешал, был для него угрозой. О’Коннел хорошо знал ту среду, с которой имел дело детектив. Да и сам Мерфи, подобно О’Коннелу, добивался своих целей путем насилия. О’Коннел должен был устроить так, чтобы тот исчез со сцены. И Мерфи исчез. — Взглянув на меня, она понизила голос почти до шепота: — Что заставляет нас действовать? Когда кто-то наставляет на тебя оружие, то ясно, что надо делать. Но разве редко мы поступаем во вред самим себе, не желая верить собственным глазам? Видим, что над нами собирается гроза, но думаем, что она не разразится. Надеемся, что река не смоет плотину. И в результате поток захлестывает нас. — Вздохнув, она опять выглянула из окна. — Вопрос в том, утонем мы или нет, когда это произойдет.

29 С дробовиком на коленях

«Майкл, я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Приди, спаси меня!»

Он слышал голос Эшли так явственно, как будто она сидела рядом на пассажирском сиденье. Он повторял в уме эти слова опять и опять с разной интонацией — то отчаянной и умоляющей, то призывной и страстной. Слова ласкали его.

О’Коннел воображал, что он отправился с опасным заданием, подобно разведчику, пробирающемуся по заминированной территории, или пловцу-спасателю, ныряющему в бурные воды. Он мчался на север, в Вермонт, непреодолимо влекомый к Эшли какой-то высшей силой.

Парень осторожно поглаживал в темноте рваные раны на предплечье и кисти. Голень он обмотал бинтом из автомобильной аптечки. Ему повезло, что пес не добрался до его ахиллова сухожилия. Джинсы были порваны и, по всей вероятности, забрызганы высохшей кровью. Утром надо будет сменить их. Но он был молодцом и одержал победу.

О’Коннел включил верхний свет и стал задумчиво рассматривать карту. Он рассчитал, что часа через полтора уже будет с Эшли — даже если по дороге к дому Кэтрин Фрейзир свернет пару раз не туда, куда надо.

Он улыбнулся и опять услышал призыв Эшли: «Майкл, я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Приди, спаси меня!» Он знал ее лучше, чем она сама знала себя.

Приоткрыв окно, О’Коннел впустил в салон струю бодрящего воздуха, чтобы немного остыть. Он считал, что существуют две Эшли. Первая убегала и пыталась избавиться от него, она была сердита и напугана. Эта Эшли принадлежала Скотту и Салли и еще этой Хоуп, женщине-фрику. При мысли о них он нахмурился. Их отношения были явным извращением, болезнью. Девушке будет только на пользу, когда он освободит ее.

Настоящей Эшли была та, которая сидела с ним за столиком, пила и смеялась его шуткам, которая завораживала его, пока в конце концов не пригласила его открыто к себе. Настоящая Эшли установила с ним такую глубокую связь, и физическую и духовную, о возможности которой он до тех пор и не подозревал. Настоящая Эшли впустила его в свою жизнь, хоть и ненадолго, и теперь он был обязан снова найти ее.

Он освободит ее.