Фатальная ошибка

Я подъехал к дому и вылез из машины. Зной к середине дня усилился. В такую жару крутить колеса инвалидного кресла, должно быть, особенно тяжело.

Я постучал в дверь и, на шаг отступив, стал ждать. Яркие цветы выстроились в саду правильными рядами, как воины на параде. Послышался скрип колес на деревянном полу, и дверь распахнулась.

— Мистер Гудвин? Не знаю, помните ли вы меня. Я приходил к вам несколько недель назад.

— Конечно помню, — улыбнулся он. — Вы писатель. Не думал, что увижу вас еще раз. Что, появились еще какие-нибудь вопросы?

Молодой человек улыбался. Я обратил внимание на некоторые изменения, происшедшие со времени моего прошлого визита. Прическа была еще более пышной и косматой, выемка на лбу, куда пришелся удар металлической трубой, казалась менее глубокой и была лучше скрыта свисающей челкой. Кроме того, он начал отращивать бороду, что придавало ему решительный вид.

— Как у вас дела? — спросил я.

Гудвин махнул рукой в сторону своего кресла:

— Спасибо, делаю кое-какие успехи, мистер писатель. Память возвращается ко мне. То, как на меня напали, я не помню — и вряд ли вспомню когда-нибудь. Но школа, колледж, прочитанные книги — все это постепенно всплывает в памяти. Так что я смотрю в будущее более-менее оптимистично, насколько это возможно. Может быть, что-то меня еще ждет впереди.

— Это хорошо. Это просто замечательно!

Он улыбнулся, немного поерзал в кресле, уравновешивая его, и спросил:

— Но вы ведь приехали ко мне не для того, чтобы справиться о здоровье?

— Нет, не для того.

— Вы узнали что-нибудь о нападении на меня?

Я кивнул. Его шутливое, беспечное настроение сразу исчезло, он подкатил вплотную ко мне и требовательно спросил:

— Что? Скажите мне! Что вы выяснили?

Я колебался. Я понимал, что я, возможно, делаю. Наверное, примерно то же самое чувствует судья, услышав вердикт присяжных. Пора выносить приговор.

— Я знаю, кто на вас напал.

Я замолчал, ожидая, какую это вызовет реакцию. Она последовала немедленно. В глазах молодого человека пробежала какая-то тень, которая, казалось, заполнила все пространство между нами. Черная тьма и холодная ненависть. Рука его задрожала, он сжал губы:

— Вы знаете, кто сделал это со мной?

— Да. Но проблема в том, что эту информацию нельзя сообщить полиции, на ней нельзя построить дело, она не дает возможности подать в суд.

— Но вы знаете? — Голос его звучал с пронзительной настойчивостью. — Вы уверены?