Фатальная ошибка

Квартал, в котором приютилось агентство Мерфи, выглядел, пожалуй, даже чуть хуже других. На углу был полуосвещенный бар с темными нишами; написанная от руки вывеска в витрине под красной неоновой рекламой пива «Будвайзер» извещала, что здесь «Вышший класс целый день и целый ноч». Напротив находился небольшой погребок с гондурасским флагом над входом, где прямо на полу были составлены бутылки мексиканского солодового пива «Текате» и пирамиды консервированных продуктов, фруктов и чипсов. Остальные здания представляли собой знакомые жителям любого города сооружения из красного кирпича. Мимо меня проехала полицейская патрульная машина.

Вход в здание находился в середине квартала. Место было ничем не примечательное. На табло рядом с лифтом значились четыре учреждения, занимающие два этажа.

Агентство Мерфи размещалось на одном этаже с бюро социальных услуг. На простой деревянной дощечке черного цвета, прибитой рядом с дверью, позолоченными буквами было написано его имя и под ним фраза: «Конфиденциальные расследования любого характера».

Я хотел войти, но дверь была заперта. Я довольно настойчиво постучал. Никакого результата.

Постучав еще раз, я тихо выругался: впустую потратил целый день, добираясь сюда.

В это время открылась дверь бюро социальных услуг и вышла женщина средних лет с кипой папок. Увидев меня, она вздохнула и произнесла:

— Там больше никого нет.

— Он что, переехал?

— Ну да, вроде того. Вы не читали об этом в газетах?

Посмотрев на мое недоумевающее лицо, она нахмурилась:

— У вас какое-то дело к Мерфи?

— Хотел задать ему несколько вопросов.

— Могу сказать вам его новый адрес, — буркнула она. — Это всего в нескольких кварталах отсюда.

— Великолепно. И какой адрес?

Она пожала плечами:

— Прибрежное кладбище.

23 Гнев

Майкл О’Коннел велел себе успокоиться.

Но это было трудно. Обычно ему легче было действовать на грани нервного срыва, когда в его мысли прорывалась ярость, направлявшая его туда, где он чувствовал себя в своей стихии. Драка, оскорбления, брань приносили ему почти такое же удовлетворение, как и те моменты, когда он что-нибудь планировал. Нет почти ничего лучше, чем предугадать, что люди будут делать, а потом наблюдать, как они делают это.

Он видел, как Эшли тайком выскочила из своего дома и нырнула в такси, и запомнил таксомоторную компанию и номер машины. Его не удивило, что она куда-то уезжает. Для людей вроде Эшли и ее родных бегство — самое естественное дело. Он считал их трусами.

Он позвонил диспетчеру компании и сказал, что девушка, садившаяся в машину, чей номер он запомнил, обронила футляр с выписанными врачом очками. Как он может вернуть очки их владелице?

Диспетчер просмотрел журнал радиосвязи и ответил:

— Вряд ли это у вас получится, приятель.

— Вот как? А почему?

— Такси отвезло девушку в международную секцию аэропорта Логан. Так что можете выбросить очки или положить их в один из ящиков сбора вещей для бедных.

— Да-а… Немного же девушка увидит там, где будет проводить каникулы! — пошутил О’Коннел.

— Да, не повезло ей.

«Это мягко сказано», — подумал Майкл О’Коннел, внутренне кипя.