Фатальное притяжение

— Примерно это я и предполагал услышать, — устало сказал Шон, потянулся за серебряным портсигаром с монограммой, небрежно брошенным на панели, но тут же передумал и вцепился в руль с такой силой, что Клер испугалась и жалобно пропищала:

— Это чистая правда, Шон. Мне никто не нужен. Только ты. Я люблю тебя!

— Перестань! — брезгливо скривился он. Ты даже не понимаешь истинного значения этого слова. Клер, для тебя любовь — это забавный эксперимент, в котором тебе очень хочется поучаствовать и, по большому счету, не важно с кем. Что же касается всего остального... — Он сделал паузу, и у Клер оборвалось сердце. — Что же касается всего остального, — повторил Шон слегка изменившимся голосом, — то есть вещи, через которые нельзя перешагнуть. Да еще накануне свадьбы. Ты унизила меня, Клер. Унизила публично, в присутствии полусотни гостей. И пусть я не слишком дорожу их мнением, но такое обращение ни один уважающий мужчина не может позволить никому. Даже любимой женщине.

— А ты? Разве ты меня не оскорбил?! — вспыхнула Клер. Ей уже не хотелось вымаливать у него прощение, ее начал душить прежний неуправляемый гнев. — Если хочешь знать, это ты подтолкнул меня к этому Стиву!

— Кажется, его имя Скотт.

— Ну пусть Скотт, — раздраженно поправилась Клер. — Он тоже хорош! Видел, что я перебрала, и воспользовался этим.

— Вот, в этом ты вся, Клер! Вся твоя сущность! — Шон язвительно рассмеялся, развернувшись к ней, чтобы лучше видеть ее лицо. — Совершив ошибку, ты не спешишь ее признать, покаяться или как-то исправить. Ты стараешься обвинить в своих грехах кого угодно, но только не себя! Такие взбалмошные, ветреные девицы всегда находят себе оправдание. Они барахтаются в сладком сиропе унаследованного величия, не сознавая, что большинству людей, даже обладающих привилегиями, постоянно приходится что-то преодолевать. Хотя бы осознание того, что они принадлежат к этому классу.

— Да как ты смеешь мне это говорить?! — взорвалась Клер от этой нотации. — Я не собиралась ехать на эту вечеринку. Я не хотела этого Скотта. Я хотела тебя! Хотела, чтобы ты сделал меня своей женщиной! Я надела для тебя это платье! А ты опять выставил меня сначала капризным ребенком, у которого норовят отобрать любимую игрушку, а потом какой-то озабоченной нимфоманкой! А я всего лишь хочу знать, смогу ли я доставить любимому мужчине удовольствие, смогу ли сама испытать оргазм, экстаз и что там еще бывает во время секса!

— Не беспокойся, сможешь. — Шон вроде бы смутился.

Клер воспрянула духом.

— Да? А вот я в этом не уверена. А вдруг у нас несовместимость в постели? Тебе это не приходило в голову, а, Шон?

— Ты начиталась всякой ерунды.

— А ты вбил себе в голову, что я должна пойти под венец в белом платье и с цветком флердоранжа.

— Сейчас тебе нужно волноваться не об этом!

— Нет, об этом! — упрямо возразила Клер. — Если бы ты сегодня занялся со мной любовью, ничего бы этого не случилось! Мы бы...

Шон с силой стукнул кулаком по рулю.

— Все! Раздевайся!

— Что? — Клер захлебнулась словами. Остатки хмеля окончательно выветрились из головы. По крайней мере, ей так показалось. Она недоверчиво уставилась на Шона.

— Раздевайся, — повторил он. Вслед за этим он ловко, одной рукой, сорвал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — Ты добилась своего. Мое терпение лопнуло! Мне надоело, что ты всякий раз бросаешь вызов моей мужественности! Ты хочешь знать, насколько мы подходим друг другу? Сейчас узнаешь! Ну же, поторопись! — подстегнул Шон.

— Но...

— Передумала?

— Нет, — растерянно буркнула Клер.

Ей следовало бы испугаться, но она почему-то не испугалась, напротив, почувствовала невероятное возбуждение. Пару лет назад, еще до знакомства с Шоном, у нее была одна эротическая фантазия: некий безликий, но очень страстный мужчина занимается с ней любовью на заднем сиденье лимузина под блюз Элвиса Пресли (или чей-то там еще) «Как мужчина любит женщину». Конечно, между фантазией и реальностью была существенная разница, но разве не этого она добивалась, провоцируя и унижая Шона в последние дни? Клер беззвучно вздохнула и стянула платье.

— Снимай все, — хрипло проговорил Шон, напряженно вглядываясь в ее сморщившиеся от холода соски.

Клер сбросила босоножки, приподняла бедра и отбросила платье в сторону. Затем избавилась от трусиков и внезапно почувствовала, что ее смущает и одновременно заводит собственная нагота. А может быть, так действовал на нее голодный взгляд Шона, блуждавший от стиснутых бедер до полной упругой груди и обратно.