Фатальные связи

Вопрос прозвучал нарочито небрежно, но от этого небрежного тона Вадима Александровича бросило в жар. Он вовсе не хотел обсуждать этот вопрос с ней. Он вообще планировал сказать ей о том, что женился, только после бракосочетания. Это чтобы Киска ничего не напортила. Потому что ее прозвище очень ей подходило — она могла быть мягкой и нежной, а могла быть царапучей и по-настоящему опасной. Поэтому она так и нравилась депутату, эта темпераментная штучка. Ведь ему предстояло жить с холодной, как дохлая рыба, Викторией, и не мешало бы подзарядиться энергией от вулкана бурлящих страстей.

— С чего ты взяла, Киска? — постарался он удивиться.

— Не называй меня больше Киской, — отрезала девушка, — так это правда?

— Нет! — самым наглым образом возмутился депутат.

Ему пришлось соврать, потому что в противном случае он многое терял. «И почему моя жизнь складывается таким образом, что приходится делать то, чего ждут от меня другие?» — с грустью подумал он.

По правде сказать, сегодняшняя его жизнь вполне его устраивала, и ему не хотелось бы ничего в ней менять. Но вот поди ж ты, он вынужден жениться. Конечно, от этого его личная жизнь практически не пострадает, вернее, не пострадала бы, если бы Киска не узнала о предстоящем событии. Но она узнала. Ладно, он потом разберется с источником утечки информации, сейчас ему необходимо каким-то образом переубедить ее.

— Ну что ты, дорогая, — ласково начал он, — что за глупость пришла в твою маленькую головку? Конечно же, Котик любит свою Киску и хочет ласки!

— Ты врешь, — не поддалась она. — Только вот зачем?

Депутат вздохнул. Зачем? Она хочет знать, зачем он врет? Интересно, как бы девушка повела себя, скажи он ей правду, которая звучала бы примерно так:

«Видишь ли, дорогая, мое нынешнее положение довольно двусмысленно. Я — известная личность, я — политик. А политик до той поры политик, пока люди ему верят. Понимаешь? Простой народ должен верить политику, и тогда он будет успешен, политик, само собой, не народ. А народ хочет видеть в политике умного, сильного, выполняющего свои обязательства человека. Я смотрю вперед и не собираюсь останавливаться на достигнутом. О, если бы ты, деточка, только знала, какой пост я хочу занять! Вот теперь и подумай: через год-два я занимаю этот пост. И моя личная жизнь будет словно на тарелочке. И что больше понравится народу: моя красавица-жена, улыбающаяся, достойная стать первой леди, которая будет ничем не хуже, а то и получше американской, или грузная, уставшая тетка со склочным характером? А то, что ты станешь именно такой, я ничуть не сомневаюсь! Ты же мне и шага не дашь ступить, милочка! Куда мне деться от твоей сумасшедшей ревности? Я ведь здоровый, не старый еще мужчина, и одной тебя мне будет не хватать. Это сейчас у нас с тобой любовь и ситуация вполне пикантная. А потом? Ты почувствуешь свою силу надо мной, официально закрепленную силу, и перестанешь быть Киской. А она, моя будущая жена, останется такой, какой я знаю ее сейчас, и я могу контролировать это. Ты поняла? Я знаю, что Вика никогда не сделает мне ничего во вред, потому что тогда вред она сделает прежде всего себе. Ведь ей не я нужен, а мое положение. И она всегда будет закрывать глаза на мои шалости на стороне, и брак наш с ней будет вполне удачным. А ты, милая моя, влюблена в меня и оттого станешь чинить мне всякие препятствия и можешь совершить любую подлость, ведь влюбленные женщины особенно мстительны и оттого опасны. Ты можешь наплевать на мое положение и натворить таких дел, если тебе будет что-то не по нраву! Так что, дорогая, это снова политика, и ничего больше! При такой работе, как у меня, каждый скандал, в особенности семейный, может стать последним для моего больного сердца. Так что я выбираю Вику, а значит, спокойствие, которое она мне гарантирует! И если удовольствием с тобой я готов поступиться, то удобством с Викой — никогда».

Но, понятное дело, ничего такого Вадим Александрович не сказал. Киска уже была опасна для него: в преддверии свадебной церемонии она вполне могла натворить такого… И все же ему было искренне жаль расставаться с ней. И чего она так взъелась? Им было так хорошо вдвоем, и он не собирался ничего менять в ближайшее после свадьбы время. Он молчал.

— Значит, это правда, — констатировала она.

Она сидела за столом в красивом летнем костюме, с высоко уложенными волосами и рассматривала скатерть, которую сама же и покупала для его квартиры.

Вадим Александрович чутьем уловил перемены в ее настроении и догадался, что врать сейчас ей небезопасно. Вот проклятье, кто же рассказал ей про свадьбу? Он решил быть откровенным, не до конца, естественно.

— Извини, милая, ты знаешь, что я тебя люблю, — скороговоркой начал он, чтобы она не успела его перебить, — но я не могу на тебе жениться!

— Почему? — Она вскинула на него свои прозрачные голубые глаза.