Fate and plans (ЛП)

Кровь стучала в его висках, и он едва мог дышать, когда поднял руку еще выше. Малфою хотелось сжать Грейнджер покрепче и погладить каждый дюйм, но он заставил себя лишь слегка провести пальцами по ее теплой коже.

По тому, как она затаила дыхание, наблюдая за Фарадеей, он был уверен, что предвкушение ей нравилось не меньше, чем сам процесс.

Она не хотела, чтобы ее мучили.

Его пальцы едва скользили по ее коже, пробегая извилистой дорожкой вверх по животу, чувствуя изгиб талии и выпуклость ребер, когда она вдыхала, прослеживая путь вдоль каждой кости, пытаясь найти каждое место, где она отвечала. Она снова захныкала, уткнувшись в его ладонь.

Пульс Драко участился, он исследовал кончиками пальцев ее тело, запоминая от каких прикосновений она переставала дышать и прижималась к его рукам.

Его пальцы продолжали прокладывать путь выше, пока он не достиг мягкой выпуклости ее груди.

Голая.

Без лифчика.

Боже. У Драко пересохло во рту, когда он тяжело выдохнул ей в ухо, а затем подавил желание провести зубами по ее шее.

Он наклонил голову вперед, прежде чем остановиться. Она, наверное, оцепенеет, если он прикоснется к ней так, будто думал, что существуют “они”. Малфой давал ей то, чего Гермиона хотела, и получал то, что хотел сам.

Обоюдная выгода-вот и все. Только сейчас.

Он просто хотел знать, каково это-прикасаться к ней.

Без лифчика, определенно. Он никогда не сможет извлечь эту информацию из своего мозга. Никогда.

Если у Драко и были какие-то сомнения насчет того, сошла ли Грейнджер с ума, то теперь они почти исчезли.

Дерзкая, властная манера, с которой она управляла школой и следила за соблюдением правил, несмотря на то, что была главным пособником всего, что делали Поттер и Уизли.

Девушка обожала острые ощущения, когда ей сходили с рук вещи, для которых другие люди не были достаточно умны.

Уизли, вероятно, даже не знал, как сделать ее влажной.

Ей нужен был тот, кто сведет ее с ума.

Её ум был тем, что нужно соблазнять.

Его пульс участился.

Может, Драко ей и не очень нравился, но он знал, что не надоест Гермионе. Он мог бы придумать бесчисленное множество способов не надоедать ей, если бы она этого хотела.

– Нарушительница правил, - он прошептал эти слова ей на ухо, и она тихо всхлипнула, закатив глаза.

Он представил, как сидит рядом с Грейнджер на собраниях префектов, обсуждая расписание патрулей, а его рука скользит под ее юбку. Грейнджер сохраняла бы невозмутимое выражение лица, пока его пальцы продвигались бы по внутренней стороне ее бедер, всё выше.…

А потом префекты ушли бы.

Он не сможет бесконечно наскучить ей. Он даст ей все ощущения, которые она захочет, зажжет ее разум в предвкушении.

Член Малфоя пульсировал, и он прикусил губу, придвигаясь к ней так, чтобы плотнее прижаться к ее попе. Он едва дышал, когда притянул ее ближе, и его пальцы скользнули еще выше, обводя окружность ее обнаженной груди.

Ее небольшая грудь идеально помещалась в его руку. Он сжал ее и тяжело выдохнул, уткнувшись ей в шею.

Она была невероятно мягкой.

Он действительно очень старался не думать о Грейнджер, когда начался учебный год.

Однако, несмотря на все его усилия, некоторые вещи были просто неизбежны. Он проводил половину своего времени, сотрудничая с Грейнджер; глядя на Грейнджер; слушая Грейнджер; гуляя по коридорам с Грейнджер. Он должен быть абсолютно слепым, глухим и бесчувственным, чтобы не замечать её.

В его голове одна фантазия сменяла другую, запоминая все детали, которые он никогда не хотел бы забыть. Её попка, прижатая к его члену и эти изгибы под его пальцами. Волосы Гермионы щекотали его лицо, когда он вдыхал запах её пота. Вес ее теплой груди согревала его ладонь, и ее обжигающее дыхание на его руке. Божественный изгиб ее позвоночника, когда он прижимал ее к своему телу.

Ему хотелось обследовать языком каждый дюйм ее тела.

Пальцы Малфоя скользили вверх, пока он не нашел её сосок. Все тело девушки напряглось, когда он провел по нему указательным пальцем. Сосок мгновенно затвердел от прикосновения Драко. Конечно, она очень чувствительна. Он сглотнул, провел языком по зубам, представив её сосок у себя во рту.

Его сердце колотилось достаточно громко, чтобы девушка могла его услышать, и он прерывисто вздохнул, снова коснувшись его большим пальцем, поглаживая кончик круговыми движениями. Грейнджер задрожала и захныкала еще громче в его ладонь.

Он пожелал, чтоб она лежала на столе или где-нибудь ещё. Парень не был разборчив. Он согласился бы на все, на любых условиях, если бы это означало, что он сможет видеть ее. Он хотел знать, как выглядят ее сиськи. Как они будут смотреться в его руках. Какой Гермиона будет на вкус. Везде. Какие бы звуки она издавала, если бы он их не заглушал.

Ее соски, вероятно, были светлее, чем у Фарадей, может быть, розоватые. Он снова провел по нему пальцами, ощупывая, пытаясь представить. Да, её соски меньше.