Фатерланд

Краузе сказал:

– Между нами, Марш. Глобус, мать его, нас всех загонял. Является к нам каждые полчаса, рвет и мечет, угрожает всех пересажать, если не получит своего.

– Герр обергруппенфюрер – очень преданный делу офицер.

– О, конечно. – В голосе Краузе послышался испуг. – Я не имел в виду…

Марш положил трубку. Кто бы его ни подслушивал, это даст пищу для размышлений.

Он перетащил пишущую машинку к себе на стол и вставил один лист бумаги. Закурил.

«Имперская криминальная полиция, оберстгруппенфюреру СС Артуру Небе.

От штурмбаннфюрера СС К. Марша. 17.4.64 г.

1. Имею честь сообщить, что сегодня в 10:00 утра я посетил банк „Цаугг и Си“ по адресу Баннхофштрассе, Цюрих.

2. Номерной счет, о существовании которого мы говорили вчера, открыт заместителем государственного секретаря министерства иностранных дел Мартином Лютером 8.7.42 г. Было выдано четыре ключа.

3. В дальнейшем сейф вскрывался трижды: 17.12.42 г., 9.8.43 г., 13.4.64 г.

4. При личном осмотре в сейфе…»

Марш откинулся на стуле и выпустил к потолку два аккуратных колечка дыма. Мысль о том, что картина попадет в руки Небе, окажется в его коллекции напыщенной слащавой мазни, вызывала отвращение, казалась кощунственной. Лучше оставить её покоиться во мраке. Он на мгновение задержал руки на клавиатуре, потом отстучал:

«…ничего не обнаружено».

Вынул бумагу из машинки, подписал, положил в конверт и запечатал его. Позвонил в канцелярию Небе. Ему было приказано доставить отчет немедленно и лично. Он положил трубку и долго глядел на кирпичную стену за окном.

А почему бы и нет?

Встал и прошел вдоль полок, пока не нашел телефонный справочник Берлина и окрестностей. Снял с полки и нашел номер, по которому, чтобы не подслушали, позвонил из соседнего кабинета.

Мужской голос ответил:

– Имперский архив.

Десять минут спустя его сапоги утопали в нежной трясине ковра в кабинете Артура Небе.

– Вы верите в совпадения, Марш?

– Никак нет.

– Значит, нет, – продолжил Небе. – Хорошо. Я тоже не верю. – Он положил лупу и отодвинул в сторону докладную Марша. – Я не верю, что два отставных государственных служащих одного возраста и одинакового положения случайно решили совершить самоубийство. Они предпочли покончить с собой, только бы их не уличили в коррупции. Боже мой! – Он хрипло, отрывисто засмеялся. – Если бы все чиновники в Берлине встали на этот путь, на улицах высились бы горы покойников. Не случайно также их убили в дни, когда американский президент объявляет о том, что удостаивает нас визитом.

Отодвинув кресло, он заковылял к небольшому книжному шкафу, заставленному священными трудами национал-социализма: тут были «Майн кампф», «Миф XX столетия» Розенберга, «Дневники» Геббельса… Он нажал на кнопку, и передняя стенка шкафа распахнулась, открыв бар с напитками. Теперь Марш увидел, что на деревянной панели были наклеены корешки книг.

Небе плеснул себе изрядную порцию водки и вернулся к столу. Марш продолжал стоять перед ним не по полной стойке «смирно», но и не полностью расслабившись.

– Глобус работает на Гейдриха, – продолжал Небе. – Все просто. Глобус не пошевелит задницей, если Гейдрих не скажет, что надо заняться делом.

Штурмбаннфюрер промолчал.

Небе поднес к губам тяжелую стопку. Он смаковал водку, опуская в неё длинный, как у ящерицы, язык. Немного помолчав, спросил:

– Знаете ли, Марш, зачем мы подмазываемся к американцам?

– Никак нет.

– Потому что сидим в дерьме. Скажу вам то, что вы не прочтете в газетах нашего коротышки доктора. Двадцать миллионов поселенцев на Востоке к 1960 году – таков был план Гиммлера. Девяносто миллионов – к концу столетия. Прекрасно. Переселили их как полагается. Беда в том, что половина хочет вернуться обратно. Представьте, Марш, эту глупость космических масштабов – жизненное пространство, в котором никто не хочет жить. Терроризм. – Он взмахнул стаканом, звякнув льдом. – Мне нет нужды говорить офицеру крипо, в какую серьезную опасность превратился терроризм. Американцы дают деньги, поставляют оружие, обеспечивают подготовку. Они двадцать лет снабжают красных. А у нас – молодые не хотят воевать, пожилые не хотят работать.

Он покачал седой головой, осуждая такое безрассудство, выловил кубик льда и стал шумно сосать.