Фатьянов

Алексей Дмитриевич Попов был доволен молодым актером. При случае он упоминал о нем, как об одном из лучших. Обаятельный парень, пишущий стихи, по-хорошему озорной, благородный и старательный не мог не вызвать добрых чувств. Он был самым молодым в труппе, а нагрузку в концертах нес за двоих. Алексей Дмитриевич познакомил Алешу с молодыми поэтами Дальневосточья. Добрый внимательный режиссер, верно, чувствовал, что парню узок круг общения. Так Алексей познакомился со сверстниками-стихотворцами, среди которых оказался Евгений Долматовский. «Мы моментально, как это бывает только в юности или вдали от дома (а тут переплелись оба эти обстоятельства), подружились, и уже подразумевалось само собой, что наш дальнейший литературный путь един и неразлучен…» — вспоминает Евгений Аронович в своей книге «Было», в очерке «Алеша Фатьяныч».

В краевом отделении Союза писателей на Комсомольской улице Хабаровска молодые литераторы рассматривали столичного гостя. Он пытался показать себя весьма значительной персоной, но дальневосточники живо осадили его — им и самим было чем похвалиться. «Да и он по простоте душевной забыл, что собирался задирать нос. Фатьянов признан был «своим в доску» и уже тоже считал себя дальневосточником», — вспоминает Евгений Аронович Долматовский. Среди прочих Алексей декламировал стихотворение «Настя».

Начитанные товарищи высказались в том духе, что похожие стихи уже есть у Бориса Корнилова и Павла Васильева, и ни к чему было развивать уже раскрытую тему Насти. Стихотворения Фатьянову было жаль, отказаться от него он не смог, но согласился «убрать» название.

Алексей подружился с молодыми поэтами. В те дни, когда он не был занят в спектаклях, приходил в писательскую организацию. Там он незаметно стал властвовать благодаря своему неиссякаемому родниковому дружелюбию. Бывало, он приночевывал на диване, обтянутом облупленным, как мальчишка от загара, дерматином. Прежде на этом новом диване проходили редакционные летучки журнала «На рубеже». Но журнал был закрыт, как и многие другие издания тех лет.

С Евгением Долматовским Алексей Фатьянов ездил выступать перед пограничниками самого тяжелого участка. Это были места, сопредельные самурайской Маньчжурии. Алексею выделили полуторку и поручили самому отобрать бригаду. Он был важен и горд этим обстоятельством, и царственно пригласил Евгения составить ему компанию. Проезжая от заставы к заставе, артисты чувствовали, что их там ждали, как теплую связь с Большой Землей. Заснеженные же склоны дальневосточных сопок таили непрестанную тревогу и глубинный холод близкой чужбины.

Спустя годы оба поэта написали по стихотворению о той поездке. Евгений Долматовский сказал о концерте так:

Дездемоне, пожалуй, не снилась
Ночь такая и Дальний Восток,
И что два отделенья влюбились
В чуть охрипший ее голосок.

В 1945 году у Алексея Фатьянова появились строки:

Первой роте сегодня ты ночью приснилась,
А четвертая рота — заснуть не могла.

Встретившись в том же году в Центральном Доме литераторов, Долматовский и Фатьянов пожали друг другу руки, приятно пораженные общим поэтическим ощущением довоенной юности.

Восемь месяцев длились гастроли по Дальнему Востоку. Прочувствовали молодые актеры на себе не только льдистый воздух амурской зимы, но и летний пик солнца, которое в тех краях иногда жарит по-африкански. Увидели они, как сказочно расцветают багульником сопки, как властно прибывает вода в половодье и крушит все на своем пути. Они дышали ароматами луговых жарков и тюльпанов.

Алексей осваивал военно-пограничную тематику, но все равно это была лирика. Он писал стихи о цветущих садах и свиданиях.

Перед призывом

1. В творческой Москве

Вернулся Алексей исхудавший, повзрослевший, более уверенный в себе, как поэт.

— Я стал профессиональным актером «третьей категории третьей группы», так здесь написано! — потрясал он в воздухе аттестатом перед счастливыми домочадцами. — Успеваемость признана хорошей! В чем и подписался сам Попов. И это еще не все — благодарность за спектакль «Голуби мира» и дальневосточные гастроли! А вы меня держали: «куда ты едешь, одумайся»… — Говорил он после своего возвращения восторженно притихшим Ие и Наталии Ивановне.

Тогда же Николай Погодин написал для театра ТКА пьесу о пограничниках «Падь серебряная». Актерам не нужно было мучительно вживаться в образ — помогла восьмимесячная чреда общения с хранителями государственных границ. Фатьянов играл в спектакле роль комбата Борисова. Венный китель, пилотка необыкновенно шли к его лицу. Алексеем любовались и зрительницы, и привычные ко всему актрисы.