Фатьянов

Неизвестно что подумали люди, но пока друзья рядились, собирались студенты из этого общежития. Смекнув, в чем дело, они без рассуждений взяли под белы руки двух поэтов и силой повели в поющую комнату. Там хозяева вручили гостям по столовому прибору, гармонь и потянулись уже вслед за запевалой, которого не надо было уговаривать исполнить свои песни.

Так и было — песни его звучали повсюду. Танцплощадки и кинотеатры, радио и концерты, смотры самодеятельности и застолья — все было насыщено фатьяновской лирикой. Иногда он простодушно говорил жене:

— Ты знаешь, Галя, я думаю вот как: наплевать нам на критиков! Меня все знают, все понимают, потому что все поют мои стихи…

— Все поют, а кто написал — мало кто знает… — Прямодушно отвечала Галина Николаевна.

И тогда он загорался:

— Ты — второй Колька Старшинов! Вот пойдем-ка, пойдем-ка на улицу! Я буду останавливать людей и спрашивать: знают они Фатьянова или не знают!

Бывало, они вдвоем выходили на улицу, преграждали кому-то путь:

— Скажите пожалуйста, вы знаете эту песню?

— Знаю.

— А кто написал стихи?

— Не знаю…

Так и было. Никто не вспоминал поэта. И все же!.. Какой художник не жаждет войти в каждое сердце? И пресловутые романы, вечные влюбленности и охота на особ женского пола — всего лишь эрзац этого желания, попытка утолить жажду любви сладкой фруктовой водицей… Фатьянов пил родниковую воду народной любви, оставаясь в безвестности…

Песни, песни…

1. Песня, которую ждали

Кто не помнит это? Черно-белый телевизор, на экране — худенькая пожилая певица облокотилась о рояль. Сценическая поза напоминает образ трагической птицы — острые лопатки, как сложенные крылья, огромные подведенные глаза. Жесты женственно плавны и мужски сдержанны. В руках — платочек, синий даже в черно-белом телевизоре. Она поет, протягивая согласные, отчего интонация кажется домашней, сама женщина — свойской. И если бы она была наряжена не в искристое длинное платье, а в партизанскую телогрейку, и в худых ее пальцах вместо платочка тлела бы самокрутка, она выглядела бы также изящно, ей этот будничный наряд был бы к лицу. Потому что это — «однополчанка» многочисленных советских фронтовиков и фронтовичек. Клавдия Шульженко.

Ни с кем не спутать ее низкий голос, как будто подстуженный на полевом ветру, голос сестры милосердия и просто сестры, воздыхающей о судьбах своих братьев:

Мы бы с ним припомнили, как жили,
Как теряли трудным верстам счет.
За победу б мы — по полной осушили,
За друзей — добавили б еще.

Так же, как и «Соловьи», песня, прозвучавшая впервые осенью 1946 года, произвела шок. Впервые внятно прозвучало то чувство, которое мучило вчерашних фронтовиков, многие десятки тысячи из которых вернулись с передовой инвалидами. В мирной непонятной жизни они скучали по тем, с кем рядом шли на смерть. Не все еще были демобилизованы, а вернувшийся с войны солдат был молод, неженат и неустроен. Еще вчера — герой, сегодня он жил, как пораженный в правах. Терялся высокий смысл жизни…

Новая песня Алексея Фатьянова говорила о невысказанном и сразу вошла в народную жизнь страны.

Одним из первых с нею был случайно ознакомлен Михаил Матусовский. Однажды изловив его в коридоре гостиницы, счастливый от удачи, Алексей Иванович ему прочел:

Майскими короткими ночами
Отгремев, закончились бои…
Где же вы теперь, друзья однополчане,
Боевые спутники мои?

Матусовского забил озноб творческой радости. Стало быть, судьба этих строк обещала быть славной и долгой.

После неудачи 1946 года, связанной с постановлением ЦК, Алексей Иванович Фатьянов упорно замалчивался — известный и неустаревающий прием «агитпропа». Многие композиторы перестали обращаться к нему, все-таки все были уже пуганые. Но не таков был Соловьев-Седой. В гостиничном номере «Европейской» первый вариант музыки был написан в миноре. Ефрем Флакс, прослушав песню, предложил композитору к окончанию музыкальной фразы перейти в параллельный мажор. Василий Павлович послушал старого друга и сделал, как он просил. Теперь он шутливо называл Ефрема своим соавтором. Флакс стал первым исполнителем «Друзей-однополчан». Такую песню не нужно было «раскручивать». После первого же исполнения ее по радио туда пошли доплатные, зачастую, письма. Ежедневно их выносили в архив мешками…

Ошеломляющий успех «Однополчан» поставил критику в недоумение…

Шло время. Приходили новые власти. Корректировались слова государственного гимна. Долго мы жили без гимна. Но никогда — без песен, написанных бесхитростным романтиком Фатьяновым.

Это — народные гимны России…

2. От Ленинграда до Одессы

Они с Василием Павловичем особенно сблизились в этот 1947 год.