Фатум

Виктор резко разворачивается и видит перед собой двух полицейских: сержанта и младшего лейтенанта. Оба смотрят на него с явным подозрением и осторожностью. Будучи еще в оцепенении от увиденного, Виктор пропускает их вопрос мимо ушей. И только, когда младший сержант поднимает руку к плечу парня, а второй тянется за наручниками, только когда из туннеля раздается грохот несущегося на огромной скорости поезда, а ветер, рвущийся перед ним, заставляет стоящих на платформе людей отворачиваться и прикрывать лица всем, что только есть у них в руках, только тогда Виктор понимает, что привидевшееся ему мгновением раньше, сбудется уже сейчас.

Сержант кладет руку парню на плечо, и Виктор, не знавший раньше, что может так легко сопротивляться представителям власти, отпихивает обоих полицейских в стороны. Да так, что, упав на мраморный пол, они еще некоторое время скользят по нему не в силах найти устойчивую опору. А Виктор уже несется через весь зал туда, где должна стоять Маша, за первой колонной параллельного от обреченного на уничтожение перрона. Заворачивая за нужную колонну, парень краем глаза видит, как вылетает из туннеля тот самый поезд привидевшийся ему. Последним рывком Виктор хватает стоящую все в том же странном оцепенении девушку, широко раскрытые глаза которой смотрят сейчас в дали не виданные, как понимает Виктор, до сели ни кому. Он бросается с ней на рельсы соседнего пути, поезд с которых отошел мгновением раньше. Прижимает ее к шпалам своим телом и ждет начала конца.

Раздается рвущий душу на части скрежет вперемежку с громыханием мчащегося поезда. А затем оглушительный взрыв и яркое пламя, бьющее от соседних путей, заставляют содрогнуться всю станцию. Виктор чувствует, как бетон под ним вибрирует от мощного удара. Он не видит того, что происходит сейчас на станции. Он это уже видел. И ему становится страшно вдвойне. И за свершающуюся сейчас трагедию, и за его неожиданное видение, благодаря которому он спас жизнь себе и Маше. Электрический свет истерически дергается в предсмертных конвульсиях и неожиданно гаснет, ввергая станцию в картину ада на земле. Языки пламени, всполохами бьющие над головой, уродливые тени, двигающиеся по осыпавшимся стенам пролета, постоянно сыплющийся на голову и тело мусор, пыль, обломки мраморных плит. Виктор не понимает, как он все еще находится в сознании. Какой-нибудь камень уже должен был бы пробить ему голову. Или перепонки должны были лопнуть от вливающегося в них потока неистового шума. А он еще терпит. И вот, кажется, и Маша зашевелилась.

Виктор немного приподнимается и в красных сполохах видит обычное лицо любимой. Обычное, и в тоже время очень серьезное, как будто бы то, что парень сейчас лежит на ней и закрывает ее своим тело – это что-то не нужное, лишнее. Пространство над головой гремит еще раз. И все замирает. Только яркое пламя, пожирающее сейчас все до чего может дотянуться, освещает картину разрушения.

– Надо спешить! – Маша отталкивает лежащего сверху парня. – Нам надо его найти!

– Куда спешить? Кого найти? – Виктор вскакивает с бетонного пола и опять, как в самом начале их вечера, гонится за девушкой, которая уже вскарабкалась на платформу станции. Но сейчас Маша не играет, она действительно торопится что-то сделать, боится что-то не успеть.

Парень залезает на перрон вслед за ней и в ужасе замирает. Такое он видел раньше только в кино. Разрушено было практически все. Вся ветка, по которой несся поезд, сейчас полыхала останками исковерканных вагонов. Часть колонн была сметена в пыль, и каким образом свод станции удерживался от обвала, парень откровенно не понимал. Линия, на которой он спасся от гибели, с одной стороны была также перегорожена горящими вагонами и то и дело осыпающимся сверху грунтом. Выход в город был срезан, оставив на своем месте лишь обожженную и дымящуюся едкой гарью кучу бетона, стали и частей вагонов. Единственный выход, как понимал парень, находился сейчас в той части туннеля, где он прикрывал свою девушку.

Но Маша выбрала другую дорогу. Она пробиралась к завалам у входа в туннель, откуда вылетел поезд. Не жалея себя и своей одежды, она уверено перелезала, через вздутия бетона, гранита и, сверкающих остротой в отблесках пламени, стальные грани разорванных прихотью судьбы вагонов.

Из-под завалов то тут, то там начали доноситься плач и стоны. Призрачные поначалу, они усиливались с каждым вновь приходившим в сознание человеком, кому суждено было сегодня выжить в этом ужасе. И несколько обгорелых фигур неровной походкой уже бродили по некогда красивому залу станции «Сухаревская», который сейчас больше походил на отработавший свое время военный полигон.

Виктор бросился за девушкой, по пути чуть не налетев на не пойми откуда взявшегося мужчину. Весь в саже и лохмотьях вместо одежды тот обыскивал развалины под ногами. И с громким рыданием неожиданно рухнул рядом с кучей обломков, из-под которых торчала чья-то обожженная, тонкая и некрасиво переломленная кисть.