Фатум

Апрель: «То закон!

Живущий должен умереть,

Однажды рушится и твердь,

Стоявшая века. Река

Однажды высохнет. Тоска

Исчезнет. Даже белый свет

Однажды сменит этот цвет

На чёрный. Божья благодать

Иссякнет».

Арен: «И чего же ждать

От мира этого, Апрель?

Войн, безысходности, потерь?

Неужто смерть всесильна?»

Апрель: «Нет!

Я во бессмертие одет,

Как всякий Ангел, чьи крыла

Белы и вечны. И слова

Меня пугают эти, ведь

Я не любовь, не жизнь! Я – смерть!

Смерть в вечной и святой плоти,

Которой не дано нести

Свой долг, свой крест, свою печать,

Лишь верить и с терпеньем ждать».

Арен: «Судьба!»

Апрель: «Я сам себе судьба!»

Арен: «Скажи, Апрель, я ль не права:

Убийцей ты желаешь быть,

Хотя навек мог сохранить

Безгрешность, святость, чистоту…»

Апрель: «Оставь себе эту мечту.

Ах, Арен, людям выбирать

Дано. А Ангелам лишь знать,

Что так должно быть. Созданы

По сути мира сего мы.

Что воля вам, то нам закон

И каждый есть тот, кто есть он.

Не сами взяли мы тот цвет,

Что дали нам. Плохой совет

Дала ты. Мне собой не быть,

Равно, что Солнцу не светить

На небе. Белый Ангел чист,

Не потому, что свет лучист,

Иль он страдает от того,

Что честь блюдит. Поверь, его

Не тяготит святой обет

Любви всеобщей. Он есть свет,

Рождённый светом. Чистота –

Лишь часть души его».

Арен: «Тогда

Стань Чёрным, Ангел, просто будь,

Раз уж не суждено вернуть

Тебе обличие своё,

Ведь тело – плоть, душа же всё

Есть остальное».

Апрель: «Снова – нет.

Неразделимы тень и свет;

Душа и тело есть одно

Единое. Не всё равно –

Тюрьма и дом, где ты в одном

Хозяин. Раб же ты в другом.

Мне сто веков, поверь, я сыт

Бессмертием. Меня страшит

Его объятие. Беда

Живым остаться навсегда

Тому, кто смертен должен быть,

Я не желаю дольше жить

Положенного. Должен я

Глотнуть воды небытия

И превратиться в пустоту…

За этим в путь я и иду».

9

Бескраен мир или края

Его сошлись. И не тая

Улыбки горькой, смотрит он,

Как издавая тихий стон

Исчезнет всё до одного –

Бескрайних нет, кроме него.

Но жизнь кипит, бурлит рекой

И пусть за гробовой доской

Прах и безмолвие теней,

Но смех младенца перед ней

И жизнь. И смерти вопреки

Они беспечны и легки,

Как мотылёк и стрекоза.

И эти чистые глаза

Нектаром жизни всех поят,

Не зная смерти горький яд.

Случайный город на пути

Возник. И месяц позади

Апрель. Встречайте сочный май!

Он то же, чем зовётся рай

На небе. Так же на земле –

Деревья в нежном серебре

Цветущих крон и птичьих стай,

Зарницы в небе... Здравствуй, май!

Всеобщее веселье вдруг

Затихло. Только сердца стук

Как гром. И первая гроза

Сверкнула, как его глаза

И дождь с пустых небес полил

На этот город…

Парень: «Что забыл

В краях ты наших, Ангел зла?

Змея и та в тень уползла

При твоём виде. Свора псов

Забилась в угол».

Тет: «Этих слов

Не заслужил он, человек».-

Вступился Тет.

Парень: «Все устья рек

Невинны. Реки же подчас

Бушуют, убивая нас.

Пусть Ангел он, но чёрный цвет

Порочен».

Тет: «Счастья в мире нет,

Кто так решил. Уйди ж с пути!

Нам далеко ещё идти».

Парень: «Убийца! Ангел, будь проклят!

Твоим мечём убит мой брат.

Попробуй сталь же моего,

Ведь ты погибнешь от него!»

И парень выхватил клинок

И до безумия жесток

Был вид его. А Герберт лишь

Взглянул на небо тёмных крыш.

Закрыл глаза. А город ждал,

Когда умрёт он…

Парень: «Что ж ты встал,

Как истукан? Иль смерть близка

Так, что дрожит твоя рука?»

Герберт: «Увы, со мною смерть в пути

Всегда. Её не обойти

Нам, смертным. Но дано понять,

Что глупо самому искать

Её объятий. И не тронь

Невинного. В тебе огонь

Лишь мести. Света от него

Не сыщешь. Брата твоего

Убил не я, но видит Бог

И я бы это сделать смог,

Познав вину его деянья –

Виновным должно наказанье».

Парень: «Тогда пусть небо судит нас,

Если ты чист душою, в раз

Мне в сердце пусть ударит свет

И упокоит…»

Герберт: «Бог мой, нет!

Безумец грешный, замолчи…»

Но слишком поздно. И лучи

Пронзили грудь его. Он пал

Уж бездыханным. Люд молчал

И плакал Ангел. Нелюдим

Стал город. Только он один

Смотрел сквозь занавес времён,

Как усмехался Фатурон

Над человеком, чьи слова

В легенду выложит молва

О Чёрном ангеле. И весть

Не будет доброй».

Тет: «Всё так есть,

Как быть должно» - промолвил Тет.

Герберт: «Теперь и здесь мне места нет.

Пойдём же, брат мой, ветром прочь,

Пусть нас укроет злая ночь.

Уж силы нет, не лёгок меч,

Он дан судьбой. А мне бы лечь

В траву сырую, да крыла

Расправить. По ветру зола!

Проститься с жизнью навсегда».

Тет: «Но, Ангел белый, что тогда?

Ужель ТЫ не желаешь быть?

Ты ради жизни должен жить!»

Герберт: «…не ради смерти убивать,

А ради жизни» - это знать

Дано мне, Ангелу, и мы

Все лишь на благо созданы

Живого. Цель у нас одна –

Светла душа или темна.

Но мы различны. Знаешь ты,

Что значит век желать воды,

Но не напиться? И под час

Сквозь силу пить горячий квас

Колодцами? Ты огорчён…

Прости меня, я обречён».

Тет: «Нет, Герберт, боль в твоей груди

Живая. То, что впереди

Не сказано. Но верю я,

Что не напрасна жизнь твоя,

А смерть не принесёт того,

Чего ты ищешь. Для чего

Тогда ты шёл все эти дни? Года?

Века? И умереть всегда

Найдётся время. Жить - отнюдь.

Храни же то, что не вернуть».

10

Весна пьяна! В рассветный час

В миру так тихо, без прикрас,

Волшебно, ласково, тепло

И одиноко. Никого

Не сыщешь. Всё живое спит

В забвении. Лишь свет дрожит

В глазах его, как мир, больших

И светлых.