Фау-2. Сверхоружие Третьего Рейха

Дегенколб ознакомился с Пенемюнде. Он увидел "А-4" на стартовой позиции и в полете. Зрелище произвело на него такое же сильное впечатление, как и на всех прочих. А первое впечатление самое сильное. Последовавшие восхищенные разговоры были полны оптимизма и желания сотрудничать. Он осмотрел сборочный цех экспериментальных ракет и посетил наши мастерские, раздавая по пути краткие указания по улучшению производственного процесса и смелые советы, как упростить конструкцию. Мы молча слушали его, поскольку у Дегенколба была репутация опытного управленца. Все же фон Браун и Тиль объяснили ему, что он видит лишь первый прототип модели, доведенный до рабочего состояния лишь в результате больших трудов, и с ним предстоит еще много возиться, прежде чем запускать его в массовое производство. Дегенколбу со всем уважением сообщили, что упрощенной модификации ракеты, предназначенной к выпуску, еще предстоит несколько месяцев проходить испытания. Ее полет будет проходить в полностью автоматическом режиме, а любые изменения конструкции должны быть тщательно проверены, прежде чем их включат в рабочий процесс. Мы добавили что даже самые незначительные конструктивные изменения, не прошедшие испытания, конечно же могут привести к отказу ракеты и ее взрыву полете. Изменения надо вносить по одному в силу простой причины: каждая неудача настолько разрушает ракету, что выявление причины аварии становится почти невозможным.

Шталькнехт ознакомил Дегенколба со своим графиком выпуска продукции, по которому он на первоначальном этапе с января 1944 года должен выпускать 300 "А-4" в месяц. В следующие шесть месяцев выпуск должен будет возрасти до 600 ракет в месяц. Шталькнехт очень умно польстил Дегенколбу, упомянув, что его личная помощь приведет к значительному улучшению работы.

Пробыв у нас несколько часов, Дегенколб вернулся в Берлин, где приступил к организации специального комитета по "А-4". Он создавал его структуру, исходя из проверенного опыта строителя локомотивов. Несмотря на мои опасения, он включил в его состав часть моих технических сотрудников. Несколько дней спустя он прислал нам свою программу. Начинаться она должна была в октябре 1943 года с выпуска 300 "А-4" в месяц. К декабрю он должен был подняться до 900 ракет – невероятное ускорение, которое заставило нас с сомнением качать головой. Хуже всего, что "А-4" предстояло идти в производство именно так, как господин Дегенколб видел этот процесс. Пусть даже теперь мы сразу же получали то содействие, о котором все время тщетно просили, программа эта была пустой иллюзией. В начале февраля 1943 года я был приглашен в Берлин, в министерство вооружений для встречи с профессором Хеттлаге, главой управления финансовых и организационных проблем немецкой военной промышленности. Сначала я не понимал смысла столь неотложной встречи. Когда 3 февраля я, не скрывая удивления, расположился по другую сторону стола от профессора Хеттлаге он пригласил Макелса, представителя министерства вооружений в Штеттине, и Купце, одного из ведущих управляющих Дегенколба. Хеттлаге, еще достаточно молодой человек, был в свое время членом партии центра и бывшим руководителем берлинского казначейства. Без риска ошибиться его можно было считать самым влиятельным человеком в министерстве. Какое-то время он смотрел на меня необычайно большими, блестящими голубыми глазами. А затем, вежливо улыбнувшись, приступил к разговору, который, откровенно говоря, я меньше всего ожидал услышать в министерстве вооружений.

– Полковник, – начал Хеттлаге, – я пригласил вас, чтобы обсудить наилучший путь преобразования армейского учреждения в Пенемюнде в частную акционерную компанию.

Меня как громом поразило. Я сразу же понял, что в результате деятельности Дегенколба битва за Пенемюнде вошла в новую и решающую стадию. Пока создание "А-4" было чем-то вроде авантюрной и азартной игры, люди лишь улыбались при виде наших стараний и называли нас идеалистами не от мира сего. Поскольку ни у кого не хватало решимости покончить с нами, нас милостиво терпели. Но теперь, похоже, обитателей высших эшелонов власти осенило: в этой "А-4" что-то есть. Толком никто ничего не знал, но догадывался, что наша работа обладает многообещающими возможностями. Теперь они почувствовали, что пришло время прибрать Пенемюнде к рукам. Создание "А-4", которая могла стать началом новой технической эры, ни в коем случае не должно было оставаться в руках армейского учреждения. Оно должно было обрести другую торговую марку. На чаше весов лежали слава и доходы. Теперь я понял, с чем столкнулся: интерес технического отдела партии и промышленности вырос – и они пошли в наступление. Мне предстояло защищать наше Пенемюнде. Не так трудно было выяснить, что за личности кроются за сценой, их мотивы и намерения. Я задал краткий вопрос:

– Могу я узнать, от кого поступило это предложение?

– План, – ответил Хеттлаге, – обязан своим рождением предложению господина Дегенколба.

Так я и думал.

– Могу ли я осведомиться, как предполагается провести это изменение?