Фауст

Однако Фауста не интересовала архитектура. Прогуливаясь в тени впечатляюще огромных каменных сооружений, «он и его Дух сделались невидимыми» и проскользнули мимо стражи, состоявшей из швейцарцев, «проникнув в папский дворец, в те самые покои, где был папа»{280}. Всякий, кто пожелал бы уподобиться Фаусту, мог, к примеру, воспользоваться одним из трёх заклинаний «невидимости» из «Кодекса 849».

В покоях Климента VII (правил с 1523 по 1534 год) Фауст и Мефистофель увидели «многих слуг его святейшества и многих лизоблюдов и подхалимов». Даже Фауст из «народной книги», привыкший к наилучшей одежде и самой изысканной пище, поразился «неимоверной роскоши» этого пиршества, сказав: «Фу ты, черт, почему не сделал ты меня папою?»{281} На этом сатира не заканчивается.

Оглядевшись, Фауст из «народной книги» увидел там многое, что напоминало его самого: «гордыня, дерзость, упрямство, обжорство, пьянство, распутство, прелюбодеяние и всякое безбожное безобразие». Удивившись столь беспутной компании, Фауст повернулся к Мефистофелю и посетовал: «Думал я, что я один стал свиньей или скотом дьявольским». Почувствовав себя как дома, Фауст решил задержаться на время{282}.

В «народной книге» Фауст оставался во дворце три дня, наблюдая за тем, как римский папа устраивает один роскошный приём за другим. Выражая позицию автора-протестанта, которому не нравилась привычка папы то и дело благословлять и крестить рот, невидимый Фауст влепил папе пощёчину и громко расхохотался. Ошарашенный папа быстро нашёлся, объяснив сей случай проделками неприкаянной души, и тут же распорядился произнести мессу, чтобы эта душа покинула чистилище. Махнув рукой, папа остался сидеть за обеденным столом. Когда подали следующее блюдо, Фауст схватил его – и со словами: «Это моё» – исчез. Мефистофелю он приказал доставить вина и собственный кубок папы: «Чтобы погулять назло папе и его жирным увальням-аббатам»{283}.

Обнаружив пропажу вина, папа и его компаньоны снова обвинили во всём «неприкаянную душу». Ещё было сказано устроить мессы во всех церквях, звонить с каждой римской колокольни да вдобавок предать этого духа анафеме с помощью колокола, книги и свечи – атрибутов католического отлучения:

Колокол, свечка и книжка; колокол, книжка и свечка.

И вперед и назад, гонят Фауста в ад?{284}

«Колокол, книга и свеча» – это фраза из церемонии отлучения, принятой в Римской католической церкви. Епископ должен произнести эту фразу перед алтарём в присутствии двенадцати священников. Считается, что отлучение – это наиболее сильное проклятие в христианстве. Жертва проклятия лишается покровительства Святой Троицы: Отца, Сына и Святого Духа – и предаётся аду.

Епископ звонит в колокол, оглашая весть о духовной смерти, и закрывает Священное Писание, что означает отрешение проклятого от церкви, а затем гасит свечу или свечи и стучит ими о пол, в знак отлучения души от Света Божьего. По сути, обряд – это духовный приговор, а всякий отлучённый, в течение года не попросивший об отпущении грехов, автоматически попадает в еретики. При всей серьёзности обряда Марло не удержался, чтобы не вывести сатирический образ римского папы и его окружения, заставив монахов петь: «Будь проклят тот, кто унес вино его святейшества!» (III.2.101–110). В «народной книге» Фауст не смущается звоном колоколов и монашеским пением, напротив, он с удовольствием вкусил папских яств, после чего вызвал ужасную грозу, и унёсся из Вечного города{285}.

В «народной книге» нет упоминания о событии, несомненно предсказанном Фаустом. Этим событием была ещё одна победа Карла V, одновременно ставшая позором императорской армии. К стыду императора, кульминацией и венцом Итальянской кампании стало так называемое «разрушение Рима» 1527 года. Двойная игра папы римского Климента VII, пытавшегося уйти от влияния императора Карла V, привела Святой престол к сокрушительному поражению.

Карл V принудил захваченного в плен французского короля Франциска I подписать 14 января 1526 года Мадридский договор, условия которого были подтверждены торжественной присягой и рыцарской клятвой французского короля. По условиям договора Франциск соглашался взять в жены сестру императора Элеонору и отказывался от прав на владение Миланом, Неаполем, Генуей, Асти, а также от сюзеренитета над Фландрией, Артуа и Турне. Кроме того, в нарушение традиционных связей Франциск I должен был передать Карлу Бургундию. Королю следовало помиловать герцога де Бурбон, вернуть все конфискованные земли и компенсировать понесённые издержки. Франциск обязывался вступить в союз с герцогом Гельдерским и соглашался со всеми притязаниями Генриха д, Альбре (Генриха II Наваррского). В качестве гарантии Франциск соглашался передать Карлу V двух своих сыновей с обещанием личной сдачи в случае невыполнения требований договора. Удовлетворившись словом чести, в феврале 1526 года Карл V отпустил Франциска I из плена.