Фауст 21 века. Перед Апокалипсисом (СИ)

Лев Николаевич бросился оттаскивать прокуратора от колясочника. По случайности уколол того иголками и получил локтем в живот. От толчка он отлетел к тумбе в углу. Там он и нашел ту самую огромную вазу, на которой была нарисована картинка Шалтай-Болтая, беседующего с Алисой. Ваза с грохотом рухнула на пол и разлетелась на тысячи осколков. Из нее выкатились какие-то шарики. Свет в комнате замигал. Реальность вокруг стала медленно распадаться. Я увидел ужас на лице Степана. Времени не было. На правой двери действительно была буква «М». Вероятно Москва. Туда я и рванул.

Я услышал крики юной Марии и слова Льва Николаевича.

- Неужели….

Захлопнул дверь и содрал очки. Кот все так же стоял перед окном и задумчиво курил сигару.

Либо у него тут время идет по другому, либо это единственное, чем он занимается в свободное время. Я снова надел очки и прошел за ту же дверь. Зеленый унитаз, раковина, ничего интересного. Все верно. Это был мужской туалет.

Глава 33. Граф с горы Христа

- Что-то, у вас там бардак какой-то образовался, и все из-за этого бедного рыцаря - заметил кот, выпуская колечко дыма.

- Я могу выбраться отсюда?

- Да, конечно. На стоянке припаркована ваша машина.

- Спасибо!

Я был совершенно измотан, что и послужило причиной страшной ошибки, которую я вскоре допустил. Ошибка Орфея. Всем известная, дотертая до дыр ошибка, и тем не менее. Выходя из одного мира в другой, никогда не нарушайте последовательности, в которой вы сюда попали.

Около пяти минут прождал лифт. Спустился вниз. На стоянке стоял мой «Мерседес». Серого цвета. Включил радио. Наконец-то. Я почти представил свою квартиру, теплую ванну, банный халат, сигару и кофе с видом на Москву. Затем надо будет заказать массаж. Выезд долго не открывался. Я посигналил. Что он там заснул что ли? Наконец-то.

С визгом Мерседес вырвался наружу, но проехать удалось не более ста метров. Во-первых, сразу же вырубилось радио, которое я пытался перенастроить. Безуспешно. Поднял голову. А где нормальная дорога и почему выезд со стоянки выходит прямо в парк? И наконец. Что это за масса народа в средневековой одежде и что они здесь снимают?

Народ вел себя очень подозрительно, показывал пальцами куда-то позади меня, при этом что-то кричал.

Что, что там такое происходит? Меня никто не предупреждал о съемках.

Обернулся. И тут, наконец, вспомнил. Я забыл вернуться в свое время. Позади меня находился какой-то огромный темно-серый замок в готическом стиле.

Под женские визги и крики: «Дьявольская колесница, дьявольская колесница», я выбежал из машины и побежал назад, к выезду со стоянки, который уже превратился во вход в замок. Я успел забежать вовнутрь, где обнаружил длинный коридор с лестницей в самом конце, несколько раз позвал на помощь кота Шредингера, после чего был схвачен огромными потными мужиками. Вероятно, охрана замка.

Я успел спросить их, где я, после чего прилетел огромный кулак в металлической перчатке, и свет разбился на тысячи маленьких осколков.

***

Очнулся я от страшной головной боли, смешанной с болю в челюсти, и от собачьего холода. Дрожащей рукой ощупал голую задницу. На мне ничего не было. Рядом лежало что-то, напоминающее мешок из под картошки, вместе с непонятной свернутой тряпкой. Теперь это была моя одежда. Непередаваемое ощущение.

Я был в каменном мешке с узким окошком. Вот тебе и пентхауз с видом на город и бассейном. Очевидно, что меня отправили в какую-то тюрьму с видом на море. Возможно, что это был остров. Все, что я мог видеть - это серое море с несколькими рыбацкими суденышками. Возможно, что это замок на побережье.

Вполне логично, что первой моей реакцией было попробовать подолбить в железную дверь. Это было малоэффективно, дверь не издавала никаких звуков. На полу валялась грязная миска с медным стаканом. Им я и принялся громить дверь. Так прошло около пяти минут. После этого я услышал тяжелые шаги охранника, который открыл дверное окошко, и пояснил, что я мешаю ему читать. В случае дальнейшего нарушения порядка, он будет вынужден применить профилактические меры.

Следом за ним к камере подошла какая-то женщина с хорошо одетыми благочестивыми мужчинами. Она что-то энергично рассказывала про Иерусалим и каких-то пленников, с которым провела некоторое время. Тыкала в меня пальцем. Сопровождающие ее что-то записывали. В тот момент, когда я хотел к ним обратиться, они развернулись и ушли.

После этого наступила гробовая тишина, которую уже ничто не нарушало. Вечером охранник принес ведро с водой, назвал меня номером 1118, налил в кружку какого-то бульона, в миску кинул кость и кусок засохшего хлеба. После чего ушел.

Ночью я не мог спать из-за странного скрежета. Какая-то крыса скреблась под полом. И не останавливалась. Скреблась, скреблась, скреблась. Если так продолжится еще несколько дней, я сойду с ума.