Фауст

Знать в каждом платье тем же мне остаться
И тягость жизни сознавать.
Я слишком стар — игрушками прельщаться,
И слишком молод — не желать.
Что даст мне мир? Какие благостыни?
Воздержен будь! Воздержен будь! И ныне
Все та же песня нищеты
Звучит у каждого над ухом,
И каждый час до хрипоты
Всю жизнь владеет нашим слухом.
Я просыпаюсь даже с содроганьем;
Готов встречать я горькою слезой
День, что не даст, наперекор желаньям,
Одной надежде сбыться, — хоть одной.
Он даже сладкую мечту
Разбором злобным разгоняет,
И, что я создал сам и чту,
Кривляньем будничным пугает.
Я принужден и в тишине ночной,
Ложася на постель, бояться;
И тут мне не сужден покой,
И сны ужасные толпятся.
Тот бог, что сердцу говорит, —
И все внутри меня тревожит;
Как он над силами моими ни царит,
На внешнее воздействовать не может.
И так влачу я ношу бытия,
Мила мне смерть, постыла жизнь моя.

Мефистофель

А тем не меньше смерть — все грустная статья.

Фауст

О! Счастлив тот, кого она венчает
Кровавым лавром в битве с вражьей силой,
Иль кто ее, окончив пир, встречает,
Нежданную, в объятьях девы милой.
О, если б, восхищен порывом духа, мог
Я бездыханен пасть с мечтой прелестной!

Мефистофель

А кто-то все-таки тот темный сок
В ночи не выпил, нам известной.

Фауст

В шпионстве, кажется, отрада вся твоя.

Мефистофель

Хоть нет всеведенья, но много знаю я.

Фауст

Когда из страшного смущенья
Меня извлек отрадный гул,
И детским жаром умиленья
Времен блаженных обманул;
Кляну я все, пред чем живая
Душа забыть способна боль,
Все, что, сверкая и лаская,
Нас гонит в мрачную юдоль!
Кляну, во-первых, самомненье,
Которым дух у нас повит!
Кляну лукавое явленье,
Что нашим чувствам говорит!
Кляну, что льстит одним мечтаньям,
Как имя, славы вечный гром!
Кляну, что манит обладаньем:
Женой, детьми, сохой, рабом!
Кляну мамона[54] в час, как дело
Он выставляет нам как цель,
И в час, когда лелеять тело
Он стелет мягкую постель!
Кляну я гроздий вдохновенье!
Кляну любви живой успех!
Надежду, веру, а терпенье
Кляну я первым изо всех!

Хор духов

(незримый)

Увы! Увы!
Его ты разбил,
Прекрасный мир,
Могучей рукой.
Упал кумир.
Повержен во прах полубогом!
Мы прячем
В ничто дорогие обломки,
И плачем,
Полны сожаленья и страха.
Всевластный
Сын праха!
Прекрасный
Воскресни,
Чтоб сердцем его воссоздать!
И жизнью дышать
Иною,
С веселой душою, —
И новые песни
Польются опять!

Мефистофель