Фаворит 2

Оно вроде тот и в курсе всего. Но это не имеет значения. Военные каждый раз уточняют те или иные моменты не потому что глупы, а чтобы четко обозначать что и как должно быть. Потому как спрос в армии особый. Вот так расслабишься в мирной обстановке, а окажешься в военной, и не приведи Господи, придется тебе карать расслабленных тобой же подчиненных. Именно, что карать. Потому как боевая остановка диктует свои, жесткие, правила.

— Оружие и снаряжение, почистить, привести в порядок и разместить в пирамидах и кладовой. Ни приведи Господь у кого плесень заведется, не сносить ему головы. Как и его командиру. Все излишки оружия, и добычу на склад. Лошадей на конюшню. Фрол Емельянович, как и условились, назначить наряд, да обозначить очередность.

— Слушаюсь.

— Павел Валентинович, еще раз проинструктируй раненых по поводу ухода за их болячками. Да не забывай навещать их. Как только заметишь нарушения, водворяй в наш лазарет, без лишних разговоров. Мне здоровые стрельцы надобны, а не калеки.

— Ясно, Иван Архипович, — по граждански ответил подлекарь.

— Кто не на службе, тем трое суток на роздых, а потом милости просим в казарму.

Мнится мне, что по результатам похода, нашу сотню решат увеличить в числе. Так что, трудов нам предстоит изрядно.

— Ой ли? Боев почитай и не было, усомнился Фрол.

— Это так. Да только, во все стычки, что были, нас как в бочку затычку совали. И княгиня тут о том же вещала. Так что, дорого, не без того, но минимум еще одну сотню она снарядит. Ну все, други. Закругляйте тут, а я на доклад к княгине.

Невольно обвел всех пристальным взглядом. Ни намека на издевку или многозначительность во взгляде. Интересно, это они так княгинюшку любят и почитают, или все же он сподобился получить их уважение. Уж офицеры-то со своего места точно знают, благодаря кому дела в сотне обстоят куда как лучше, чем в иных полках…

С докладом как-то не заладилось. В том смысле, что его тут же определили в баньку, а там и поспешили составить компанию. Невтерпеж бабе. Хм. Вообще-то, ему пришлось ничуть не легче. Она-то хоть какое-то время болела, и только недавно полностью оправилась. У Ивана же вполне себе молодой, здоровый и крепкий организм, с определенными потребностями. Вот только ходить налево, имея хорошие шансы разгневать всесильную покровительницу, это уж увольте.

Словом, в бане они только и смогли, что попариться, да утолить первый голод. После помывки плавно переместились в спальню княгини. Тут они вновь наплевали на все дела, и ринулись проверять на прочность широкую постель. Подумаешь, уж не единожды проверена. А вдруг разболталась…

— Ох Ванюша, как же я по тебе соскучилась, — пристраивая головку на его груди, блаженно произнесла княгиня.

В ответ он положил руку ей на голову, погладил русые волосы, потрепал за ушком, и наконец произнес.

— Я тоже соскучился, Ирина.

— Врешь, — повернув голову и вперив в него лукавый взгляд, возразила Ирина. — Я ведь вижу, что хотя ты меня и хочешь, вовсе не любишь. А потому и скучать не скучал. Разве только по женской ласке истосковался. Боишься меня?

— Ну, во-первых, у нас с тобой уговор, а я своему слову хозяин, — глядя ей прямо в глаза, и продолжая поглаживать ее волосы, спокойно ответил он. — Во-вторых, нужно быть идиотом, чтобы не опасаться ту, перед кем трясутся именитые бояре. Причем не только Русского царства. Ириша, я похож на идиота?

— Значит, только опасаешься?

— Вот только не надо дуться. Не боюсь же, в самом-то деле. И потом, как бы то ни было, но насчет того, что соскучился, я вовсе не вру. И ты в этом успела убедиться.

— Поду-умаешь. Да я сейчас позову Глашку, и ты с не меньшим задором набросишься на нее. А то и с большим. Она-то чай помоложе будет, — язвительно произнесла княгиня.

— Так. Все. Я пошел, — сдвигая ее в сторону, и собираясь подняться, решительно произнес Иван.

— Куда, — вцепилась в него женщина, но потом тут же сдала обороты, — Ванюша, прости меня. Ну баба я. Обычная баба. И мне как любой, любви хочется. А ты… — Она осеклась с неприкрытой обидой.

— И что мне делать? Врать тебе? Так ведь ты ту ложь распознаешь, а тогда уж тебе станет еще горше. Да еще и меня поставишь в один ряд с той мокрицей Васильчиковым, — оставляя попытку встать, возразил Иван.

Жестоко? Еще как жестоко. И уж тем более учитывая то обстоятельство, что княгиня родила от него дочь. То есть, он для нее точно не проходной персонаж и никогда не станет в один ряд с ее бывшими любовниками.

А еще это рискованно. Ибо страшнее врага чем обиженная женщина, и вообразить себе трудно. Но куда страшнее обманутая женщина. Оно конечно, все зависит от нрава той или иной особы. Однако, Ирину Васильевну отличала решительность. Так что, по сути, у Ивана был выбор только меж двух зол.

— Ладно, герой любовник. Коль скоро ничего другого не остается, тогда уж давай получим то, к чему оба имеем склонность, — говоря это, Хованская потянулась к нему с недвусмысленными поползновениями.

— Побойся бога, Ирина, — сквозь поцелуй, произнес Иван, — не двужильный же я.

— Ты может и нет, а вот твой дружок, вполне, — игриво возразила она.