ФАВОРИТ 3

владеть. Да еще и с такой легкостью играть мужиками. Ведь вроде и не заигрывает ни

разу, и сама скромность, а ощущение такое… Нет, если бы такой эффект наблюдался

только у Ивана, то и бог бы с ним. Он стал ловить сея на том, что порой слишком много

и подолгу думает о Трубецкой. Но ведь и Павел щерится во все тридцать два зуба.

Хм. А может это в нем ревность взыграла? И главное с чего бы. Ни словом ни

полусловом Лиза больше не давала ему понять, что сколь-нибудь его выделяет в

общем числе. То что кокетничает, это нормально. Это у всех женщин на

непроизвольном уровне происходит.

Должны они ощущать что красивы, молоды и желанны, даже когда им за шестьдесят.

Потому что если нет такого ощущения, то приходит разочарование и осознание

потерянной жизни. И где им черпать т уверенность, как не в глазах мужчин. Причем

желательно не мужниных, а со стороны.

- И тебе здравия, Елизавета Дмитриевна.

Кстати, общество сестер милосердия было инициировано именно княгиней.

Предложил-то его Павел, с подачи Ивана. А вот княгиня подхватила идею и развела

самую что ни на есть бурную деятельность. Через Рудакова же, Карпов подсказал и

идею с формой и ее эскизы. Остальное заслуга Лизы, которая оказалась прекрасной

портнихой.

За прошедшие пару лет женщины и девицы поднаторели в деле оказания

медицинской помощи настолько, что вполне были способны самостоятельно

справиться с легкими случаями. Это касается и ран и заболеваний. А то как же! Теория, помноженная на практике, это великая сила.

Практика же в госпитале была богатой. Поначалу люди относились к бесплатной

медицине с недоверием. Ну не могло быть такого, чтобы лекари, вот так-то бесплатно

лечили. Не сказать, что молодые специалисты приезжавшие из университета так-то уж

сильно ломили цены. Но во-первых, опыта у них пока никакого, и их лечение

эффективным назвать трудно. Во-вторых, они отбывали повинность после академии.

Здесь же трудились маститые медики, и излечивали от таких недугов, что казалось бы

все, край пришел.

Сегодня, при встрече на улице с сестрой милосердия никто не заглядывает ей в лицо и

не пытается определить качество материала ее платья. Благородная она там, из

богатой семьи или простолюдинка, то никому не интересно, уважение ко всем

одинаковое. А уж если самому довелось оказаться на госпитальной постели, так и

подавно. Поэтому всем им без исключения уважительно кланяются.

- Что это, земля слухами полнится, будто литовцы ходили к тебе в очередной набег?-

Поинтересовалась Лиза, присаживаясь на стул, напротив стола Павла.

- То правда, княгиня. Захаживали в гости,- подтвердил Иван.

- И как им твое угощение?

- Пришлось по вкусу настолько, что они решили остаться.

- Любишь ты гостей, Иван Архипович. Ох любишь,- погрозила на ему пальчиком.

Но было заметно, что ответом она чрезмерно довольна. А чего не быть довольным,

коли ворам пришедшим к тебе домой дали такой укорот, что и иным наукой будет.

Лиза и сама не заметила в какой момент вдруг стала относиться к Пскову как к своему

дому. Вот так, проснулась как-то поутру и представить себе не смогла, что когда-то

сможет расстаться с этими краями. А ведь такое вполне вероятно. Ведь вече каждый

год сызнова принимает решение, оставаться ли князю на столе в последующий год.

В этот момент дверь вновь открылась. Хм. Да нет. Пожалуй все же распахнулась, и в

кабинет буквально ввалился князь Трубецкой. Такое впечатление, что он хотел тут

застать какую-то только ему ведомую картину. Н-да. Чего уж там. Наверняка ожидал и

вместе с тем боялся застать супругу в объятиях полюбовника. Это легко читалось по

смеси облегчения и разочарования одновременно, появившимся на его лице.

- Будь здрав, князь,- с легким поклоном, поздоровался Иван.

- Здравия, тебе князь,- Рудаков отвесил более глубокий, пусть и не раболепный, поклон.

А что такого? Это у Ивана привилегия, не кланяться низко даже государю московскому.

И никто его ее не лишал. Может забылось, а может вопрос этот настолько серьезен, что

решиться в одночасье, без доказательства вины никак не может. Ни следстия же, ни

суда над Иваном не было. Трубецкой же, по сути подданный Николая. Вот так все

заковыристо, и кучеряво.

- И вам здравия. Иван Архипович, что это поговаривают, что ты пять сотен шляхтичей в

капусту порубал.

- Не пять, государь. А только чуть больше трех,- спокойно возразил Карпов.- Точнее

сказать не могу, потому как какое-то число потонуло в Великой.

- А скольких твои штурмовики достали на литовской земле, тоже не ведаешь?

- Отчего же. До границы сумели добраться двадцать два человека, из них шестнадцать

шляхтичей, остальные боевые холопы. В живых остался только один. Повезло, паразиту, вовремя отделился от остальных. Ну да ничего. Придет время, и его к ногтю придавим,-

спокойным и размеренным голосом пояснил Иван

- Прошу простить, князь, мне там надо,- подался к двери Рудаков.- Привезли

оборудование для лаборатории, принять бы.

Ага. Сообразил, что разговор может быть очень не простым. А оно ему надо. Ладно бы, касалось медицины, тогда бы его отсюда и пинками не выгнать. Но в

разворачивающийся разговор он лезь не хотел. Тем более, что ему не впервой