Фаворит. Полководец

Его оборвало рявканье сразу двух орудий. Невольно перевел взгляд на галеру подвергнувшуюся обстрелу. Ага. Порядок. И снаряды в цель легли, и не выметнуло их наружу. А значит, заглотила посудина подарочек.

— Не трухай, Степа. Значит так, идешь к машинам и просто делаешь свое дело. Как вода начнет подбираться к котлам, стравливай пар. Но не раньше. Уяснил?

— Уяснил.

— Вот и ладно. Действуй, — и вновь взгляд зацепился за давешнюю галеру.

Ну слава тебе господи, наконец-то запылала. Вот только радость оказалась недолгой. Потому что с другого борта вновь прилетел гостинец. Хорошо хоть одно из ядер ударило в кормовую надстройку, похоже развороти его каюту, а второе в мачту.

— Ох йо-о!

Игнат едва успел увернуться, как бизань мачта с жутким скрежетом и треском начала заваливаться в бок. Но не она по настоящему была опасна для него, а лопающиеся тросы. Один из них пролетел у него над головой. Мачта же завалилась в море, от чего «Ласточка» накренилась и сбавила ход.

— Боцман!

— Тут я, атаман.

— Рубите тросы. За борт этот плавучий якорь.

— Уже делаем, Игнат Борисович.

— Атаман, — позвал Петр.

— Чего тебе, косорукий, — огрызнулся Демин.

— Десяток фугасок осталось. Все. Дальше только резаться, — доложил старший канонир.

— Ясно. Ну да все одно к одному. Ну ты хоть раздолбай кого-нибудь напоследок.

— Обижаешь, атаман, — свернув белозубой улыбкой на закопченном лице, ответил Петр.

При этом он не без самодовольства показывал в сторону пылающей галеры. А что, есть чем похвастать, но…

— Это я уже видел. Ты чем другим похвастай. Иди, давай. Вон того, ушлого, что нам мачту порушил приласкай. Уж больно наглый.

— Сделаем.

Пока разбирались с пробоиной и рухнувшей мачтой, Петр сдержал свое обещание, и отправил на дно докучавшую галеру. Та уходила под воду под ужасающие крики прикованных к веслам гребцов. Экипаж и морские пехотинцы спешно покидали гибнущее судно, сражаясь за места в шлюпках. Надо заметить, шведы иллюзий не строили, и подготовились в плане спасательных плавсредств.

— Атаман, гребное колесо порушило. Одного казачка зашибло, — доложил подошедший помощник.

— Твою в гробину, — уже привычно выругался Игнат. Да сколько можно! — Отправь в машину…

— Уже, атаман. Прикажешь ставить паруса?

— Петр?

— Отстрелялись, атаман. Мои пушкари готовы драться, — деловито навешивая на себя портупею с пистолетами, доложил канонир.

— Ясно. Ничего еще не закончилось, братья казаки, — повысив голос, и не прибегая к помощи рупора, прокричал атаман. — Пока казак жив, ворогу лучше поостеречься. Резали мы турка, выпотрошим и шведа. Пусть подходят, а мы уж расстараемся. Готовьтесь к драке!

В ответ из луженых глоток раздался задорный крик. Никакого отчаяния и даже капли сомнения. Только злой задор и решимость идти до конца. Вот только путь тот обещает быть хотя и кратким, но кровавым.

— Агап, дай весть Степану, чтобы спускал пар и выводил свою команду на палубу.

— Сделаю.

Игнат посмотрел на подошедших Петра и Ерему, командира абордажников. С ними он шел по жизни бок о бок лет десять. Для человека связавшего свою жизнь с воинским ремеслом, большой срок. Да только похоже сколько веревочке не виться, а конец один. Но ведь уйти можно по разному.

— Ну что братцы, подходит наш последний час. Простите меня, если что не так.

— Да все так. И весело было. И боязно. И кровь не загустела в жилах. А то что так-то. Ну, а чем не славный конец, — пожав плечами, с открытой улыбкой ответил Ерема.

— Атаман, а может того. Оправим машинную команду? Шлюпка целая имеется, — под свист спускаемого пара поинтересовался вернувшийся Агап.

— Куда мы их отправим. Ты глянь сколько шведа вокруг на лодках. Бойцы из них конечно никакие, но уж как-нибудь за нашими спинами. Значит так, братцы, швед сейчас нас на абордаж будет брать. И выход у нас один. Захватить их галеру и уходить на ней. Все что могли мы сделали, «Ласточка» наша уж на ладан дышит. А там глядишь, если догоним наш караван, то еще и поможем.

В этот момент раздался страшный грохот и собравшиеся на юте[21] невольно обернулись на этот звук. Одна из паровых бригантин, «Дрозд», сцепившаяся с вражеской галерой словно раздувшись изнутри и окутавшись паром выметнула обломки досок и щепу. Крюйт-камера у них уже должна была опустеть, судно накренилось, а значит случилось то, чего опасался старший механик. Вода добралась до перегретых котлов и те рванули.

— Царствие им небесное, — истово перекрестился Игнат, поддержанный товарищами. Но тут же вернулся к делам насущным. — За дело братцы. Ерема, похоже первым подойдет вон та галера, с правого борта. Значит принимаем ее первой.

— Понял, атаман, — уже позабыв о погибших на взорвавшейся бригантине, задорно ответил командир абордажников.

Шведы не заставили себя долго ждать. Приблизившись на полсотни саженей они выстрелили из всех трех носовых орудий засыпав палубу картечью. Но по счастью огонь не был столь уж губительным. Казаки успели укрыться и залечь. А вот когда они открыли ответный огонь, тут уж пришлось шведам прятаться. Правда решимости идти на абордаж у них не убавилось.