Фаворит (СИ)

Он внезапно дернулся в мою сторону, протянул уцелевшую руку, скрюченные окровавленные пальцы едва не достали: я не ожидал такой прыти от без пяти минут покойника. Поврежденная рука болталась, как пустой рукав. Он встал на колени, тяжело поднялся и пошел, не спуская с меня безумного взгляда. Я отступал, совершенно забыв об оружии, и как завороженный глядел на страшную рану, из которой продолжала толчками выплескиваться кровь. Так мы прошли метров пять, под конец он уже волочил ноги, рука опускалась все ниже, голова опускалась, пока он не сложился почти пополам, ткнулся лицом в пыль, повалился на бок и затих.

Я постоял над ним еще с полминуты, окончательно приходя в себя и ощупывая сломанную руку. Подняв нож, приложил к месту перелома, кое-как обмотал платком, сделав импровизированную шину. О маскировке пока что можно забыть, правда, зарядов еще хватает, и оставшуюся энергию из основных батарей можно пустить на пистолет. И надеяться, что они не нападут все вместе. Так что лучшее, что можно сейчас сделать — отступить, в мастерской два десятка людей с топорами, что в любом случае лучше, чем я один.

Стараясь не вступить в багровую от крови грязь, я осторожно обошел труп, держа пистолет перед собой. Зеленые тени пропали, по крайней мере, поблизости не осталось никого. И куда же они делись? Пробравшись обратно, туда, где оставалась моя одежда и двое, обнаруживших ее, я кое-как натянул брюки и сапоги, долго возился с камзолом, наконец, замер, прислушиваясь. И только теперь, когда уже ничто не мешало, расслышал тонкий, почти незаметный звон, крики, что-то с грохотом падало. Мне захотелось со всей силы ударить себя по лицу: Кеннет их цель, для того и ломились в сгоревшую лабораторию, это понятно и самому тупому! И теперь они напали на новую, и если бы я не отвлекся на этих…

Ладно, рефлексировать будем позже. Уже не скрываясь, я бросился к воротам, обнаружив, что калитка открыта, ворвался внутрь как раз вовремя: отряд бойцов с саблями и в серых плащах теснил ощетинившихся топорами мужиков к стене. Нападающие заходили с боков, то и дело один из них выскакивал вперед, резко замахивался, раздавался звон, реже — крик боли или стон, когда удар достигал цели. Но и мужики держались хорошо, уверенно блокировали удары, иногда даже кто-то контратаковал, нередко даже удачно. Я остановился, охватив взглядом все пространство. Ворота в противоположной стороне были распахнуты, там можно было увидеть лужи крови на грязном полу, несколько тел. Нападавших было два десятка, из строителей уцелело хорошо если человек десять, на моих глазах один их серых плащей выскочил вперед, стремительным ударом достал мужика, тот упал с рассеченным лицом, сквозь пальцы хлынуло алое. Нужно срочно что-то менять. Прицелившись чуть в сторону от строителей, я пустил ток, и болванка вылетела из ствола с такой силой, что сразила сразу троих, оказавшихся у нее на пути. Пока нападавшие оборачивались, пока поняли, что происходит, я выстрелил еще три раза, два из них — удачно, сократив число серых плащей почти в половину. Мужики победно заорали, бросились вперед, снесли оставшихся легко, будто это были не люди, а соломенные чучела. Двое уцелевших попытались скрыться, бросившись к воротам, но их настигли, взлетели топоры, и через пару секунд все было кончено.

— Где Кеннет? — прокричал я, увидев среди уцелевших Ивана. Тот посмотрел на меня непонимающе, затем его лицо помрачнело. — Куда он делся?

— Ясно, куда. С собой утащили, я видел. Мы-тож ничо поделать не могли, барон, выж видели! Минут десять, как того…

— Видел! — прорычал я. — Все я видел!

Хотелось орать. Рычать. Броситься не мужиков, на побитых ими серых плащей, и топтать, топтать! Всех без разбору! Да что же мне не везет-то так?! Без особой надежды на успех выбежал через распахнутые ворота, там нашлись еще несколько убитых, следы множества ног вели к колее, оставленной в грязи колесами телеги или экипажа. Дождь все усиливался, и прямо на глазах отпечатки колес расплывались.

Приглушенный дождем, до меня донесся стук копыт. Я с надеждой посмотрел в ту сторону, там из слабой дымки появилась пара лошадей, запряженных в повозку. Она приближалась быстро, человек в мокром плаще, сидящий на козлах, потянул вожжи, останавливая повозку, дверца отворилась, из полумрака выглянуло знакомое лицо. Ведьма бросила на меня сосредоточенный взгляд, мотнула головой:

— Давай внутрь!

Я кивнул в ответ, наклонился, поднимая оказавшийся совсем рядом в луже клинок, запрыгнул в повозку, та немедленно двинулась с места. Я нашарил на сиденье что-то похожее на тряпку и, вытирая мокрую шершавую от грязи саблю, сказал:

— Хорошо, что ты здесь. И что твои люди не простые работники. Но ты снова проворонила атаку!