Фаворит (СИ)

Арата встретился со мной взглядами, сказал равнодушно, обращаясь все так же к Айвану:

— Он говорит правду?

— Видел большую толпу баб, помогали друг другу выбраться из веревок. Значит, не брешет.

Он пожал плечами, Арата кивнул, сказал с холодом в голосе:

— Хорошо, можешь возвращаться на конюшни.

С этими словами он отошел и принялся отдавать приказы собравшимся вокруг воинам. На нас с подмастерьем вниманиябольшеникто не обращал. Айван хлопнул меня ладонью по плечу, бросил одобрительно:

— А ты ничего так, оказывается, правильно у нас про тебя шепчутся! Ладно, пойдем к Беате. Гляну, как там Илай, а тебя перевязать нужно.

О чем там шепчутся на конюшне, я узнать не успел, он буквально потащил меня в сторону домишки Беаты, к которому уже со всех сторон тянулисьпокалеченные, обожженные, девки тащили ведра с водой, от которой валил пар, кто-то волок корзины с чистыми тряпками.

Ну, по крайней мере, взаимовыручка тут на высоком уровне. Жаль, что появилась она не от хорошей жизни.

Глава 5

Беата в деревне была единственной целительницей, но помощников во двор набилось столько, что дело пошлоспоро. Сперва закончили с самыми тяжелыми, таких оказалось немного. Сглубокими проникающими ранами выжитьнатаком уровне цивилизации просто нереально. Их оставили в доме под присмотром баб. Отделавшиеся легкими травмами разошлись сами. Я сидел на лавке в углу двора, сжимая плечо. Болело ужасно, но кровь почти остановилась, рана схватилась тонкой коркой: даже неактивные, микроботы хоть на что-то годились.

Двор был заполнен стонущими и мечущимися людьми. Между ними ходили молодые девки, носили воду, часто присаживались рядом, чтобы утереть пот. Когда суета улеглась, я решился обратить внимание на себя. Подойдя к Беате сзади, негромко кашлянул, она быстро обернулась, брови ее удивленно взлетели, потом взгляд опустился к ране на плече.

— Господи! — она схватила меня за руку, усадила на лавку под окном. — Как же тебя так…

Пальцы ее профессионально пробежали по краю раны, ощупали кожу, она удивленно сказала:

— В первый раз вижу, чтобы рана так быстро закрылась! Чудной ты человек.

Она потянулась было к игле и суровым ниткам, стоящим на подоконнике, в сомнении переводила взгляд с них на мое плечо, потом решительно отмахнулась: не нужно. Помогла стащить через голову испорченную рубаху, стрельнув глазами по моей фигуре, промыла рану, приложила чистую тряпицу. Я следил за ее работой, откровенно любуясь четкими движениями. Из-под платка снова выбилась непослушная прядь, она дула на нее, отгоняя от глаз. Я протянул здоровую руку, осторожно убрал волосы обратно под платок, Беата не отстранилась, на щеках появился румянец, но она коротко мотнула головой, указала взглядом на переполненную ранеными комнату. Я кивнул, принимая молчаливый ответ, поднялся и вышел из дома.

Послеатакив жизни деревенских мало что изменилось. Только злой Арата часто появлялся на конюшне, о чем-то долго разговаривал с конюхом и кузнецом, но меня не беспокоил. Я все больше отлеживался на сеновале, с удивлением наблюдая, с какой нечеловеческой скоростью заживает рана и начинает пропадать шрам, ипрекрасно понимая, что если бы удар не прошел вскользь, и топор врубился мне в плечо, лежать мне теперь на местном погосте.

Уже через пару дней я вернулся к работе, заметив при этом, как изменилось отношение местных. У многихв бою полег кто-то из родных, у жены конюха едва не увели племянницусдевками, что тащили на веревке разбойники, и теперь со всех сторон неслись приветственные возгласы, а на тарелке стали попадаться лишние куски. Масла в огонь подливал Айван, в красках расписывая, как мы едва не вдвоем погнали всю шайку. Спеси в нем и его брате, едва начавшем снова ходить, опираясь на палку, поубавилось, хоть они и продолжали посматривать на меня свысока.

Мне уже почти начала нравиться тихая размеренная жизнь, когда на четвертый день после нападения разбойников прибежал посыльный. Я как раз заканчивал с уборкой, когда в ворота ворвался паренек из деревенских, прокричал:

— Петр, бросай все, там тебя у старосты дожидаются!

— Кто? — я оперся на грабли, уточнил: — И зачем?

— Ты дурной совсем? — закричал он еще пронзительнее, в нетерпении махнул рукой: — Сказано тебе, бежим! Люди из города приехали, тебя видеть хотят! Давай скорее!

А вот это было интересно. Наверняка о моих подвигах стало известно кому-то повыше, кто может принимать решения. Отставив к стене грабли, я вытер руки о тряпку и последовал за парнем.

За воротами я не был посленападения, и пока мы шли к дому старосты, с интересом крутил головой. Люди торопливо отстраивались. Сгоревшие дома растаскивали по бревнам, почти не пострадавшие сверкали свежей соломой. Над улицей стоял густой аромат свежего дерева, со всех сторон раздавался стук топоров.