Фаворит смерти 2

— Переживает. Места себе не находит. То чемоданы начинает поспешно собирать, всех на уши ставит, то сядет и в одну точку по долгу смотрит, не шевелится даже. Страшно смотреть. Ты поговори с ним, успокой. А то он совсем от нервов сам не свой стал.

— Поговорю, — кивнул я. — А Анфиса?

— После той последней встречи вроде нормально. Отец ей спецпитание выписал, и запреты все отменил — теперь и душ, и спать дают. В общем, не угнетает он ее — мне свои люди из охраны сказали.

Я кивнул.

Еще бы доказать, что покушение на отца — это дело рук Герцена, то этой семейке совсем не жить.

— А какие еще есть новости? — спросил я, только чтобы поддержать разговор.

Я вдруг почувствовал усталость. Погоня, битва и полицейские разборки с посадкой в камеру сильно вымотали и хотелось принять ванну, чего-нибудь перекусить и поспать.

— С дальних рубежей новости не самые хорошие идут, — ответила Ольга. — Говорят, первый круг прорван. Вражина идет на Барьер.

Девушка достала сотовый телефон, залезла в интернет и начал показывать ролики. Сняты они были с дронов и качество имели очень плохое — словно какие-то электромагнитные помехи мешали нормальному обзору, прерывая картинку рябью.

Но даже этого хватило, чтобы понять насколько все серьезно. Первый круг заграждений, с башнями и бойницами, сооружениями и окопами, был смят волной, которая текла вперед, к Барьеру, сплошной чернотой.

— И что? — резонно спросил я, вспоминая прочитанное в учебниках.

Прорыв первого круга — не такая уж и редкость. Раз в год стабильно бывает. Первый круг — не второй, и тем более не третий, за которым стоит уже сам Барьер.

— Как — что? — удивилась Ольга. — Первый круг! А если второй будет?

— Есть и третий. От туда точно отобьют нападение. Оборона там крепкая.

— А ты не в курсе разве, что на второй круг уже могу направить учеников из школы, кто экзамен Дикой Охоты на «отлично» и выше сдал? А ты, насколько я помню, «толк» получил?

— Получил, — кивнул я. — И что, думаешь отправят?

— Говорю же, если ко второму кругу подойдут. Там уже никто не поможет, ни отец, ни его связи — всех забирать будут — особенно если противник большим количеством будет.

Я пожал плечами.

— Надо будет — пойду.

— С ума сошел?! — почти крикнула Ольга. — Пойдет он! Да там такое творится!

— Какое?

— Разное, — уклончиво ответила сестра. — Ничего хорошего. Люди гибнут.

Я ничего не ответил.

На самом деле я сомневался что до такого дойдет — статистика говорила в пользу того, что атака будет отбита. Поэтому и страха по этому поводу не было.

Я откинулся на кресло и оставшуюся дорогу дремал.

* * *

Встречал нас лишь Нианзу — остальных Ольгах не стала предупреждать о моем приезде, желая сделать всем сюрприз.

Дом по прежнему был таким же идеально ухоженным, газоны — подстриженными, а цветы — яркими. Но что-то незримое все же изменилось, будто в доме поселилась беда. Окна были нараспашку открыты, в них виднелись тени, суетливо бегающие туда и обратно. Возле черного входа виднелось несколько десятков чемоданов, сложенных один на один.

Все-таки отец решил уносить ноги. Интересно, а меня он собирался оставить в тюрьме в случае плохого расклада всей этой ситуации?

Я вышел из машины, посмотрел на чемоданы. Неприятный осадок остался, что тут еще можно сказать?

Китаец, увидев меня, накинулся с объятиями.

— Господин Максим прибыл! Как же я переживал за вас! А вид какой уставший! Вы верно голодны?

— Голоден, Нианзу. С удовольствием чего-нибудь съел бы.

— Сию минуту!

Китаец шмыгнул в дверь.

Мы вошли в дом. Кто-то из прислуги сообщил о моем приезде и в гостиную комнату вошел отец.

— Максим? — удивлению его не было предела.

Он был одет в халат, в руках кипа бумаг. На голове взлохмаченные волосы. От былого статного человека не осталось и следа, теперь он походил на сумасшедшего старика.

— Тебя выпустили?

— Выпустили, — кивнул я.

— Но Эммануил Рудольфович сказал, что не раньше…

— Это не заслуга Эммануила Рудольфовича, — оборвал его я. — Мне помог выйти Бартынов-старший.

И без того удивленное лицо Вяземского вытянулось еще сильнее.

Отец подошел ко мне, взял меня за плечо, сказал:

— Пошли ко мне в кабинет. Поговорим.

И бросил прислуге:

— Нас не беспокоить.

В кабинете отец привычно подошел к бару, налил себе. Залпом выпил, спросил:

— Как это Бартынов освободил?

Я вкратце рассказал ему ситуацию. Вяземский слушал молча, но едва я затронул причину освобождения, как остановить его уже было невозможно.

— Да как он посмел?! Моего сына как какого-то червяка использовать на ловлю рыбы?! Да я его!.. Он у меня… Я всех поднимаю! Плевать мне на его силу и власть! Плевать! Такого унижения я не переживу! Сам к нему пойду и скажу…

— Отец, успокойся! Иначе поймать преступника не получится. И только через него можно выйти на заказчика, на Герцена.

— Но ведь ты…

— Со мной все будет в порядке.

— Он сына самого Бартынова убил, а ты говоришь что с тобой все будет в порядке! Не будет! Я не разрешаю тебе этого! Категорически не разрешаю! Слышишь меня?