Фаворит. Стрелец

А есть ли смысл этому итальянцу бояться пыток, если его сейчас и без того корежит так, что впору вешаться? Наверное, все же есть, коль скоро он на этом настаивает. Ну что же, ему виднее. Это Иван в данном мире недавний гость. Да и прежний владелец тела о тюремных и пыточных реалиях был не особо в курсе. А вот этому, похоже, известно многое.

Итальянец хотел было заговорить, как только было достигнуто соглашение и он сумел отдышаться после очередного приступа боли. Но Рудаков остановил его, заявив, что не желает ввязываться ни в какие интриги. Его дело медицина. Вот закончит, а там сеньор Риццо может заливаться соловьем. Правда, ничего особенного предпринять он не мог. Даже извлечь пулю был не в состоянии, здесь требовалась операция и, как следствие, опий. Но первая помощь оказана, и жизни раненого ничто не угрожает.

Марио начал свой рассказ, как только за Рудаковым закрылась дверь. Впрочем, знал он не так много, а потому и его рассказ был достаточно кратким. Но и это заставляло задуматься. Нет, не Ивана. Государственные интересы, престолонаследие, опосредованное влияние на цесаревича, формирование его характера, предпочтений и вкусов. Устранение такого серьезного фактора влияния, как родная тетка, в которой наследник души не чаял. Все это мимо Карпова. Не его уровень…

– Ты говоришь, что этот ваш Адам Кравчик был иезуитом.

– Это так, – подтвердил итальянец.

– А как же тогда быть с тем, что он покончил с собой? Ведь это смертный грех.

– Значит, он знал что-то такое, что никак не могло оказаться достоянием чужих ушей, – предположил пленник. – А что до греха, то братья отмолят его, а папа дарует ему прощение и отпущение.

– Значит, с вашей гибелью ничего не закончится?

– Коль скоро Адам пошел на самоубийство… Нет. Ничего еще не закончилось.

Оставив раненого, Иван направился на выход из подвала. Оставалось выполнить данное обещание и изложить свою просьбу Хованской, а там хоть трава не расти. Он потому и согласился на ни к чему не обязывающее условие, чтобы не особо болела голова. Ну вот не хотелось ему выворачиваться ради того, чтобы даровать этому ублюдку легкую смерть. Да и не забыл он кинжал, валявшийся рядом с раненым. Еще мгновение, и тот заколол бы его без тени сомнений.

Хованскую застал во дворе. Ее карета как раз въехала сюда и подкатила к спуску в подвал. Вот уж не думал, что она самолично присутствует при допросах. Хм. А может, еще и во время пыток? Лихая у него полюбовница, нечего сказать.

Иван спросил разрешения и устроился в карете напротив Ирины, хорошо различимой в свете фонаря. Княгиня все так же бледна, но на щеках горит горячечный румянец. Не иначе как находится в предвкушении предстоящей расплаты. Ох, как же ей не терпится взглянуть в глаза тем, кто несколько раз пытался до нее добраться и кому это практически удалось.

Не теряя времени, Иван довольно быстро и лаконично выложил ей все то, что узнал сам. Ну и высказал свою просьбу относительно итальянца. Все. Он свой долг выполнил. Остальное его не касается.

– Думаешь, ему можно верить? – спросила Ирина.

– Думаю, что подобный вариант вполне возможен. Прибрать к рукам московского царя, а потом, играя на его слабостях, направлять политику государства в нужное русло. Для начала потеснить турок. Потом насыпать перца шведам. В Европе ведь все еще не прекращаются религиозные войны.

– У нас нет границы со Швецией, – возразила Ирина.

– Ну так спровоцировать новый захват Новгорода. Достаточно вложить соответствующие мысли в голову молодого и горячего царя, как тот все сделает сам, пролив море православной крови.

– Не забывайся, Иван.

– Прости, княгиня, за дерзость. Но ведь это не мои намерения, а этих иезуитских змей. Я только говорю о том, что мне стало известно.

– Вот и думай наперед, что и кому говорить. Брякнешь сдуру при Николае, а там… Одним словом, лишнее это.

– Ирина, а когда ты хотела рассказать мне о дочке? – наконец не выдержал парень и тут же ответил на ее немой вопрос: – Я случайно увидел ее, когда покидал твою усадьбу.

– И кто тебе сказал? – зардевшись, спросила она.

– Не имеет значения.

Ну ее, эту решительную особу. Это она сейчас смущается, как красна девица. А там бог весть, как она поведет себя потом. Вот уж не хотелось, чтобы Матвей угодил под горячую руку. Пусть княгиня что угодно говорит про цесаревича, кровь одна.

– Я не знала, как ты к этому отнесешься. – Она посмотрела в глаза Ивану.

Господи. Практически всесильная княгиня смотрела на простого стрельца, да еще и младше ее вдвое, едва ли не заискивающим взглядом. Положение, влияние – все это понятно, но в ней вместе с властной натурой каким-то образом умудрялась уживаться обычная женщина, желающая простого житейского тепла.

– Как назвала?

– София.

– Красивое имя. Сама решилась или случайно вышло? – заставляя ее краснеть еще больше, поинтересовался он.

– Я хотела иметь твоего ребенка, – едва слышно чуть не пискнула она.

– Признать-то позволишь?