Фаворитка

Наместник и сам сейчас вел со мной оживленную переписку. Посланцы мчались друг за другом, от герцогства к столице и обратно. Они везли отчеты, доклады, прошения, депеши, сметы на мое утверждение, проекты и просто личные письма, среди которых находились и послания от Нибо Ришемского. После того, как его светлость получил от короля согласие на развод и требование почти о немедленной новой женитьбе, герцог, как человек умный и предусмотрительный, прекратил со мной переписку… из Ришема, но, опять же как человек сообразительный и предприимчивый, он продолжал общаться со мной через наместника, с которым успел найти общий язык по делам герцогств еще до печально известных событий. Он мог бы передавать письма и через моего дядюшку, но не желал навлечь на того гнев, если вскроется наша маленькая тайна. А конверты из Канатора, на которых стояло «Лично в руки ее светлости» попадали ко мне, минуя канцелярию, а значит, никто не мог сунуть в них нос. Чем и воспользовался наш шельмец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Безмерно жаль, что он все-таки сделал этот шаг, — произнес Гард, имея в виду короля. — Я надеялся, что он осознает вашу истинную ценность для Камерата.

— Не вы один, Фьер, — усмехнулась я. — На это надеялись даже мои недруги, не то что друзья. Однако государь решил всех нас оставить с носом.

— Вы не выглядите удрученной, — заметил барон.

— Мой дорогой господин королевский прокурор, это для вас свежая новость из-за долгого отсутствия, а для меня уже данность. У меня было достаточно времени, чтобы пенять на судьбу и упрямство короля, однако я уже свыклась. К тому же мне все-таки удалось выбить для себя право не оставлять своей заботой учебные заведения Камерата, поддерживать прочие дела моего рода, а главное, стребовала с государя бумагу, где он подтвердил мое прижизненное участие в Совете с сохранением права голоса. Даже рассказывать не стану, чего мне это стоило, но итог достигнут. В новый Кодекс эта уступка не вошла, но стала соглашением, заверенным печатью и подписью монарха.

Невероятно, но факт остается фактом – я сумела добиться соглашения уже после того, как Кодекс был закончен и подписан королем, а случилось это через неделю после моего возвращения из Канатора. Ив спешил, чтобы закрепить свои позиции, и успел, разумеется. В соответствии с обновленными правилами, королеве запрещалось заниматься какой-либо деятельностью, кроме благотворительности – это мне все-таки отдали, чтобы смягчить отказ в участии в будущих реформах, которые могли быть спровоцированы родом Доло. Я могла покровительствовать, но лишь номинально. Дядюшке позволили и дальше пользоваться моим именем, но никого влияния я не имела. Мне досталась роль стяга, который понесут в руках мои родственники.

После того, как последняя статья Кодекса, оставшегося почти без изменений, была дописана и подтверждена резолюцией короля, я медленно выдохнула и… лучезарно улыбнулась, согласившись с желаниями государя. Но уже на следующий день я начала свою осаду. О нет, я не рыдала, не заламывала руки и более не уговаривала. Этого мне хватило вдоволь. Напротив, я была мила и ласкова, сверх всякой меры мила и ласкова. Я дала монарху то, чего он так страстно желал. Свое безраздельное внимание, а еще присутствие. О да! После подписания Кодекса он получил всё, чего желал!

Но по порядку. Проснувшись в первый день исполнения желаний Его Величества, я блаженно потянулась, улыбнулась пасмурному дню и призвала Тальму.

— Подготовь одно из платьев, которое мне дарил государь, — распорядилась я. — И прическу сегодня сделай по той моде, которая была семь лет назад.

— Вы же терпеть не можете высокие прически, — напомнила мне заботливая камеристка. — И эти платья… они же, — служанка бросила вороватый взгляд на дверь, после склонилась к моему уху и шепнула: — Вульгарные.

— Подготовь, — велела я, и Тальме оставалось приступить к исполнению.

Оглядев себя в зеркале, когда была облачена и причесана, я растянула губы в счастливом оскале. На меня из отражения смотрела придворная дама в несколько устаревшем наряде, но ведь это я. Сегодня устаревший, а завтра вновь будет в моде. Раз уж моя светлость решила так облачиться, то и придворным дамам не стоило пренебрегать новыми веяниями.

Дальше я отправила королю записку с пожеланием доброго утра и уселась читать книгу. Ответ мне принесли быстро, мой жених посылал мне поцелуй и пожелание приятного дня.

— Он таким и будет, мой дорогой, — хмыкнула я. — Для меня так уж точно.

Я уделила государю всё свое внимание. Писала записки, являлась в кабинет, соблазняла, флиртовала, требовала поцелуев, даже смела со стола документы и заняла их место. Это стало пределом терпения, и Его Величество, мягко выпроводив меня, велел найти себе дело.