Фаворитка

Во славу царствуй год за годом.

Что пожелать еще могу?

Удача уж обещана графиней.

Я верность в сердце сберегу,

Как было прежде и поныне.

Ив, изломив бровь, негромко поаплодировал поэту. Придворные, включая нас с магом, поддержали Его Величество.

— Вот шельмец, — фыркнул магистр, постукивая кончиками пальцев по раскрытой ладони. — Извернулся.

— Быть может, заранее сочинил? — задумчиво спросила я.

— Этот мерзавец способен на ходу сплетать слова в рифмы, — усмехнулся Элькос. — Даже вас припомнил.

Дренг тем временем грациозно поклонился и направился на свое место.

— Вы поглядите, Шанни, как сияет сей поэт, — глядя на торжествующий оскал графа, сказал мне магистр. — Сэкономлю-ка я на магическом свете, граф в одиночку способен осветить весь дворец.

— Эк вас корежит, господин маг, — невозмутимо произнес его сиятельство, встав рядом со мной. — И как вы нас рассудите? — спросил он, чуть склонившись ко мне.

— Прекрасное поздравление, — ответила я. — Вы талантливы, ваше сиятельство, это неоспоримо. Но так как талантом вы сверкали в стремлении превзойти господина Элькоса, то я его назову оригиналом и победителем. Но стихотворение превосходно. Это должно вас утешить. И не стоит прожигать во мне дыру взглядом. Вы желали моего суждения, вот оно. Примите и будьте благодарны.

Дренг, глаза которого в возмущении округлялись всё больше, пока я говорила, всплеснул руками и вопросил:

— Зачем я вас слушаю? Вы ведь заодно с колдуном, и какое же суждение вы могли вынести, ваше предвзятое сиятельство? — продолжал королевский любимец. — Государя спрашивать нет смысла, он сразу выберет вас. Нет-нет, нам нужно совершенно беспристрастное мнение. — Дренг огляделся. Элькос хмыкнул, я осталась невозмутима. — Нет, здесь мы не найдем нужного. Одни будут рады наговорить мне гадостей, другие станут заигрывать с вами, а потому мы отложим наш спор до начала бала. Уж там непременно сыщется тот, кто выскажется по совести.

Я едва заметно усмехнулась, Элькос вздохнул, на том спор и прекратился. Между тем поздравления продолжались. Уже прошли все приближенные и потянулись придворные. Никто не пытался больше быть оригинальным. Придерживались правил, и этого было достаточно. Да и государь бы не одобрил, если бы торжество превратили в состязание. На подобное могли осмелиться немногие, и они уже это сделали. А более никто не стал рисковать вызвать монарший гнев.

И из всех разве что отличилась супруга секретаря министра финансов – баронесса Дарскейп. Ее милость, дама молодая и привлекательная, но далеко не умная, начала свое выступление с затянувшегося реверанса и демонстрации глубины своего декольте. Она даже умудрилась поводить плечами, привлекая внимание государя к весьма выдающейся части своего тела. После рассыпалась в уверении своей преданности и готовности служить Его Величеству, как бы он ни приказал это сделать.

— Боги, — услышала я шепот за спиной. — Ну и дура.

Я была полностью согласна, но взгляд на короля подняла. Нет, я не сомневалась в нем и понимала, что столь грубая и незамысловатая попытка соблазнить вызовет лишь насмешку, но поглядеть всё равно было любопытно. Мой венценосный любовник потер переносицу и, прохладно улыбнувшись, ответил:

— Похвальное желание, ваша милость. Благодарю.

Баронесса просияла. Ее супруг, а он всё это время, разумеется, был рядом, поджал губы и, взяв жену под локоть, потянул ее в обратную сторону.

— Любопытно, кто сделал ставку на декольте баронессы Дарскейп? — шепотом спросил Дренг.

— Думаю, ее муж, — шепнул в ответ магистр. — Он не разгневан ее выходкой, но раздосадован. Никто из тех, кто желал бы быть приближен к монарху, не станет связываться с глупышкой вроде ее милости. А вот ее муж, уверенный в достоинствах жены, но, не обладая навыками интригана и гибким умом, воплне мог сделать на супругу ставку. Насколько помню, Дарскейп находился в затруднительном положении.

— Он сильно задолжал, — шепнул королевский виночерпий – барон Скальд. — Потратился на любовницу, теперь, похоже, решил поправить дела с помощью жены.

— Каков негодяй, — я неприязненно передернула плечами.

— Они друг друга стоят, — усмехнулся Дренг. — Дама довольно вольных взглядов. Он тратится на певичек, она – любительница молодых писарей, которые вхожи в дом ее супруга. Вместе свои сундуки опустошают.

— Боги, откуда вы всё это знаете? — поразилась я.

— Так это вы, дорогая наша графиня, в иных сферах летаете, — улыбнулся королевский камердинер Морсом. — А мы слушаем, о чем на земле нашей грешной шепчутся.

— Ужасно, — фыркнула я.

Звук заигравших труб прервал нас. Взгляды всех, кто находился в тронной зале, обратились к двери. В нее входили герцоги Ришемские. Нибо нес на руках сына, испуганного громкой музыкой. Малыш надрывался во всю мощь своих маленьких, но уже могучих легких. Кружевные пеленки его скрывали от взоров, но я была уверена, что ребенок прелестен.