Фаворитка мятежного герцога

– Вы так напугали меня, что я не сразу и поняла, о чём вы говорите. Я скучала без вас, Ваше Величество. Собиралась было написать вам. Письмо уже было готово, когда я поняла, как странно наша переписка будет выглядеть для вашей супруги. Я заколебалась, подошла к окну, чтобы вдохнуть глоток воздуха, а пока раздумывала, стоит ли отправлять вам эту бесполезную записку, подул ветер и унёс листок. Я вышла поискать его и наткнулась на охрану. Право, этот небольшой эпизод не стоит вашего внимания.

– Так где же оно теперь?

Генрих приблизился вплотную и сверлил её глазами.

– Письмо? Так ведь в том и дело, Ваше Величество, что я его так и не нашла.

– Ты лжёшь, – прорычал Генрих в самое лицо Анны.

Губы девушки надломились в усмешке.

– Желаете приказать страже обыскать сад под моими окнами? Если вы найдёте там любое другое письмо, клянусь, я сама запру себя в монастырь – или что там ещё вы уготовили мне в наказание?

– Если это правда, отчего же ты не написала новое письмо?

– От того, что я приняла этот порыв ветра за знак, что Ваше Величество не желает моих писем. Ведь сами вы ни разу не написали мне, так что я должна была думать?

– Я был с женой.

– Я знаю! – ответила Анна и вскинула голову, не обращая внимания на близость короля, и отвернулась. – А я была одна! И ждала Вас!

Она рассчитывала, что король смягчится, как бывало обычно, но этого не произошло. Что-то было в ярости Генриха помимо ревности, но Анна поняла это, лишь когда король рванул её за плечи и толкнул к спальне.

Анна не сопротивлялась, не желая лишней боли, но это слабо помогало, потому что даже если бы она рвалась из рук Генриха, тот вряд ли заметил бы это.

Оказавшись в спальне, Генрих сжал тонкое тело Анны в объятиях. Анне тут же вспомнились другие руки, и она невольно подумала о том, как разнится сила, заключённая в них.

Скользнув по груди девушки, Генрих взялся за ворот её платья и рванул в стороны, рассыпая по полу подвески и украшавшие их маленькие сапфиры. Платье легко поддалось и слетело с её плеч. Анна вывернулась из него и, тут же поняв, что без толстого слоя бархата, служившего ей почти что доспехом, в одной лишь батистовой рубашке ощущает себя абсолютно беззащитной. Пальцы короля рывком избавились от этой последней невесомой преграды, а затем вернулись к уже обнажённому телу. Анна запрокинула голову, позволяя губам Генриха коснуться своей шеи, впиться в неё зубами. Она зажмурилась, стараясь не обращать внимания на то, как скользят по её телу шершавые пальцы, как проникают они между бёдер и как, путешествуя то туда, то обратно, скользят по её обнажившейся груди.

Генрих отвлёкся ненадолго, шагнул назад, расстёгивая собственный камзол и любуясь делом рук своих – Анна стояла, изо всех сил стараясь держать спину прямо, хотя плечи её подрагивали. На беззащитном горле красовались свежие следы укусов.

Король расправился с собственной одеждой и, оставшись в одном лишь белье, снова поймал Анну в свои руки. Скользнул пальцами вдоль боков девушки, резко развернул её и бросил на постель животом вниз. Голова Анны оказалась вжата в шёлковую подушку. Пальцы стиснули простыни, и она не смогла сдержать вскрик, когда Генрих в первый раз вошёл в неё. Генрих не собирался заботиться о любовнице – Анне редко удавалось дождаться от него ласки, да она и не стремилась к ней.

Король приподнял её бёдра, с силой сжал ягодицы, помогая себе входить в неё раз за разом и продолжал мять их всё время, пока Анна не почувствовала, как выплёскивается на ягодицы густая вязкая жидкость.

Генрих отбросил любовницу в сторону и сам упал спиной на подушки, тяжело дыша. Анна не вставала, лишь перевернулась так, чтобы видеть короля. Она встретилась взглядом с чёрными, как и у Виктора, подобревшими и довольными теперь глазами.

– Давай, поласкай себя, я хочу посмотреть, – потребовал Генрих, удобнее устраиваясь на подушках.

Анна перевернулась на спину и, подложив под спину одну из подушек, принялась выполнять приказ. Она развела колени так, чтобы Генрих мог насладиться зрелищем и, огладив припухшие складочки, проникла пальчика в себя. Анна знала, как сделать так, чтобы её движения зачаровывали. Её рука плавно скользила туда сюда, каждый раз заставляя Генриха покусывать губу от вновь подступающего возбуждения.

Сама Анна не сразу смогла заставить себя почувствовать что-то. Несмотря на то, что она не впервые устраивала представление для короля, первые минуты всегда давались ей с трудом, ведь Генрих хотел увидеть то, чего у Анны не было для него – желание. Однако с каждым движением становилось всё легче, и через какое-то время Анна уже опустила веки и задышала тяжело.

Заметив краем глаза, что Генрих тоже возбуждён, Анна предпочла не дожидаться грубой и болезненной инициативы со стороны короля. Плавным движением она скользнула к расслабившемуся монарху и, перекинув ногу через его бёдра, сначала потёрлась о пах Генриха своим, а потом одним долгим и медленным движением насадилась на член короля.