Фаворитки французских королей

Умерьте вашу дрожь, бедняги брадобреи,
Узрев при бороде макушку без волос,
Скажите лучше, как решать отныне
Столь сложный в целом денежный вопрос.
Причесывать постриженных? Но это невозможно!
Чем голову прикрыть — об этом все молчат
Храните ножницы и бритвы поострее:
Ведь нужно есть, бедняги брадобреи.
Жалею, не видать вам больше у себя
Ни герцога с прической пышной, и ни графа,
Но выход есть: ступайте сами к ним
И в ванне теплой с усердием большим
Побрейте добряка Приапа,
Бедняги брадобреи.
(Pauvres barbiers, bien etes morfondus
De voir ainsi gentilshoromes tondus,
Et porter bar be; or avisez comment
Vous gagnerez, car tout premieerement
Tondre et peigner, ce sont eas defendus.
De testonner, on n’en pari era plus.
Gardez ciseaux et rasoirs emoulus,
Car desormais vous faut vivre autrement,
Pauvres barbiers.
J’en ai pitie, car plus comtes ne dues
Ne peignerez, mais comme gens perdus,
Vous en irez besogner chaudement
En quelque ctuve, et la gaillardement
Tondre maujoint et rasez Priapus,
Pauvres barbiers.)

Ибо в те времена удаление волос было признаком элегантности. Все женщины, желавшие нравиться, ходили в баню сбривать себе «мох». Этой операцией, как правило, занималась замужняя дама. Все придворные дамы регулярно посещали такую «цирюльницу»:

Quelque chambriere ou valet Lui ratissoit d’un vieil couteau

Le ventre jusques a la peau…
Заточив усердно нож,
Слуга иль служанка
Удалят то, что внизу,
Чтобы было гладко…

И очень удовлетворены были те, про которых можно било написать, что они «свежевыбриты» ^[117].

Впрочем, Клеман Маро был не единственным нескромником французской поэзии той эпохи. За несколько десятилетий до него Анри Бод (1420–1495) — чудесный поэт, создатель прозаического панегирика славному королю Карлу VI и многочисленных рондо и баллад, писал столь же нескромные стихи:

Дама, коль мой волос сед, —
Все в морщинах ваше брюхо.
Коль я стар, вы — развалюха.
Никому пощады нет —
Это мой прямой ответ
На отказ, что зол для слуха.
Дама,
Встретив вас, помчался вслед
Я на поводу у нюха.
Зренье ожидала плюха,
Зуд словесный подогрет,
Дама.

и еще одно:

Cons barbus rebondis et noirs,

Aux estuves rax et lavez.

Брадаты щёлки, тучны и черны,
Помойтесь в бане, заодно побрейтесь,
И увильнут от долга не надейтесь
Твердя, что слишком вы утомлены,
И не стесняйтесь делать, что должны,
Как следует водицею облейтесь,
Брадаты щёлки.
Вы местом, право, не обделены,
В любую пору с кем попало грейтесь,
От радости вертитесь вы и смейтесь,
Не притворяйтесь, что забот полны,
Брадаты щёлки

[118].

Но надо признать, и мать славного короля Франциска, несмотря на возраст и довольно бурно прожитые годы, нисколько не отставала от своего сына и его фаворитки, к которой, по правде сказать, испытывала постепенно все более и более возрастающую неприязнь.

Придворные не без основания предполагали, что королеву-мать сжигают ревность и постоянная потребность в любви, толкающая ее на весьма неосторожные выходки, ибо «не успевал новый человек появиться и дворе», как у него сразу же появлялся шанс вступить с ней в более близкие отношения.

«А потому в окружении короля госпожу д’Ангулем называли без всякого стеснения соковыжималкой, настройщицей флейт, паломщицей Венеры и трубочистной».