Фаворитки французских королей

Неожиданное событие круто изменило нормальное течение жизни четы. Дофин, следовавший за королем на войну в Прованс, внезапно скончался в городке Турнон 15 июля 1536 года. Герцог Орлеанский, став наследником трона, обрел, наконец, титул дофина. Ему было 18 лет, Екатерине 17. Положение супруги дофина становилось трудным, будучи уже три года замужем, она оставалась бездетной, и говорили, что она никогда не сможет иметь детей. Другая, властная, привыкшая к господству, обольстительная женщина подчинила себе сердце супруга Екатерины, а Екатерина, обладавшая способностью глубоко проникать в сокровенную суть событий, сразу увидела, что борьба для нее в настоящих условиях была бы невозможна. Конечно, Диана де Пуатье родилась в 1499 году и на целых 20 лет была старше нее. Но то была подлинная волшебница, очаровательнейшая Армида, женщина, полная соблазна и великолепия, очарование которой, подобно волшебному талисману, околдовало слабого Генриха.

В характере молодого принца скрывались глубокие корни нерешительности и слабоволия. Детство его протекало печально. Отправленный в Испанию вместе со своим братом в 1526 году в качестве заложника во исполнение Мадридского договора, он провел 4 года в Вальядолиде, в монастыре, среди монахов, на положении пленника. Вернувшись ко двору своего отца, он вынужден был заново учиться французскому языку. Не доверяя себе самому, приниженный и молчаливый в присутствии короля, очарованный блеском сияния этого могущественного монарха, он думал, что нуждается в покровительнице. Тогда-то он и познакомился с красавицей — вдовой сенешала Нормандии Дианой де Пуатье, графиней де Врезе, „одевавшейся мило и торжественно, — говорит Брантом, — но во все одно лишь черное и белое“.

В эту эпоху и в это время своей жизни Диана де Пуатье была истинным чудом. Она была первой и единственной страстью Генриха. Он и не надеялся, что осмелится когда-нибудь поднять глаза на своего идола. Женщина, выказывавшая перед всеми лицемерное горе по поводу смерти супруга, казалась ему образцом мудрости и добродетели. Диана, опытная кокетка, с одного взгляда поняла, что сможет сделать с нежной, не окрепшей и наивной душой восторженного юноши. Она вдохнула в него поначалу платоническую, а потом чувственную страсть, овладевшую человеком без остатка и господствующую одновременно над его разумом, воображением и сердцем. Начиная с легких проблесков надежды, подаваемой ею молодому обожателю, она делала вид, что не позволяет себя любить. Весь двор был шокирован разыгрываемой ею комедией. Венецианский посол Марино Кавалли писал о дофине: „Он не наделен даром пленять женские сердца. И его жены ему было бы вполне достаточно. Но при всяком удобном или неудобном случае он обращает свой взор или обращается с вопросами к госпоже вдове сенешала Нормандии. К ней он испытывает подлинную нежность, но думаю, что в этом чувстве нет ничего сладострастного, это не более, чем чувства ребенка к его матери. Утверждают, что эта дама берег на себя смелость наставлять дофина на путь истины, поправлять ошибки, давать советы, дабы отвратить от всех недостойных его поступков“. Вскоре, однако, стало ясно, к чему клонилась эта „материнская“ забота.

В 1541 году на празднике, данном в лесу Ля Берладьер, возле замка Шательро, дофин публично надел на себя цвета мадам сенешальши и с тех пор никогда не покидал ее.

Последние годы Франциска I были отмечены дуэлью двух фавориток — герцогини д’Этамп, любовницы короля, и Дианы де Пуатье, любовницы дофина. Двор разделился на два лагеря, а король вместо того, чтобы прекратить эти склоки и интриги, находил в них своего рода удовольствие. Это был нескончаемый поток злословия, лжи и эпиграмм. Гордая тем, что она моложе соперницы на 10 лет, герцогиня, которая, по словам своих льстецов, была самой ученой среди красавиц и самой красивой среди ученых, торжествовала и теперь желала видеть весь двор у своих ног. Королева Элеонора, сестра Карла V, женщина мягкая и скромная, держалась в стороне и искала утешения в благочестии, в чтении, которое любила страстно. Вся власть сконцентрировалась в руках герцогини д’Этамп ^[335]. Император Карл V хорошо знал об этом. Во время его приезда во Францию король сказал ему, указывая на свою фаворитку: „Брат мой, вот прекрасная дама, которая придерживается того мнения, что я не должен выпускать вас отсюда до тех пор, пока вы не откажетесь от условий Мадридского договора“, на что император Карл холодно отвечал: „Если мнение ее хорошо, ему нужно последовать“. Но уже за обедом несколько часов спустя он как бы случайно уронил перед герцогиней алмаз большой ценности, который подняла и преподнесла ей служанка, но та отказалась его принять, промолвив: „Сударыня, он в слишком красивых руках“.

Ловкий венценосец умел сделать себе союзницу из любовницы своего соперника. Она стала во главе партии, желавшей, чтобы политика Франции строилась целиком на союзнических отношениях между Францией и Испанией.