Фавориты Екатерины Великой

«Он, кажется, совершенно равнодушен ко всяким делам; быть может, он и склоняется несколько на сторону венского двора, но так как лично он ничего не имеет против всех прочих, то и незаметно, чтобы он желал содействовать восстановлению кредита этого двора. Кажется, что его собаки и охота для него выше всяких других соображений. Кажется даже, что его удовольствия не позволяют ему очень усердствовать при дворе. Он ездит охотиться в свои поместья, расположенные в окрестностях столицы. Князь Лобкович, по приезде своём сюда, сильно старался свести дружбу с графом Орловым, но должен был отказаться от частых посещений его, как это мы все делаем, потому что он стесняется с нами, избегает нас и чувствует себя хорошо только в небольшом кругу близких друзей, разделяющих его вкусы»[118].

Оценку кругозору и привычкам фаворита дал в «секретных мемуарах» 1765 года окончивший свою миссию в России английский посол Джон Хобарт граф Бекингемшир:

«Он любит англичан, считая их откровенным и мужественным народом, но больше из рассказов, услышанных им о цирке Браутона, представления которого вполне согласуются со вкусами его семьи… Из того, что было случайно высказано им в частном разговоре со мною, видно, что он, кажется, считает искусства, науки и производство изящных вещей вредным для великой и могущественной страны, поскольку они расслабляют ум и тело людей, а поддерживать надо только сельское хозяйство и производство предметов, которые можно вывозить в необработанном виде… В последнее время он принял ужасно надутый и глубокомысленный вид, что придало ему натянутость и угрюмость, вовсе не свойственные его характеру. Он небрежно одевается, курит, часто ездит на охоту и не так неуступчив встречным красавицам, как следовало бы из политических соображений и из благодарности»[119].

Известный моралист князь М. М. Щербатов слухи о любовных интрижках Орлова доводил до крайности: «…он учинил из двора государева дом распутия; не было почти ни одной фрейлины, которая не подвергнута была бы его исканиям, и коль много было довольно слабых, чтоб на оные преклониться»[120]. Вероятно, придворным барышням и вправду трудно было устоять перед красавцем графом; но ведь знали же они, кто является его почти законной женой… А ей, видимо, временами бывало несладко – позднее по дворцу ходили сплетни, что неудержимый в гневе Григорий, случалось, «бивал» государыню императрицу[121].